«Восстань, Боже, защити дело Твоё…»
                                          (Пс. 73:22)

                                          «Ступай и не приходи более...
                                          не приходи вовсе...
                                          никогда, никогда!»
                                          (напутствие инквизитора
                                          из романа "Братья Карамазовы"
                                          Ф.М. Достоевского)

Ни ассирийский маг, ни кумская сивилла
об инквизиторских не ведали кострах.
Но в средние века прославилась Севилья
кровавым Auto de fe, вселявшим страх.

Какие мерзости по принужденью к вере
Севилья видела в те мрачные года!
Всех ведьм и колдунов, арабов и евреев
мученья ждали за распятого Христа.

На дыбу вешали, шипы вонзали в кожу,
сажали «бдеть» на горб Испанского осла…
Церковный трибунал судил во славу Божью,
во зле превосходя самих адептов зла!

Представьте же теперь, что снова человеком,
кто много лет назад в вертепе был рождён,
пришёл в Севилью и стоит в хитоне ветхом
среди охваченных огнём мужей и жён.

В позорной наготе горящих тел Он видит,
как в зеркале, себя, прибитого к кресту,
в отцах-пустынниках испанской Фиваиды –
солдат и сотника, стоявших на посту.

Его глаза блестят слезами состраданья.
Любовь струится из прекрасного лица
лучами Света на несчастные созданья.
Ответно светятся любовью их сердца.

Способен людям Он вернуть былое счастье,
от первородного греха избавив мир.
Исходят силы из Него и гасят страсти.
Жизнь очищается потоком добрых сил.

С надеждой тянутся к Нему людские руки,
к следам от ног Его на пыльной мостовой.
Он в людях чувствует смертельные недуги
и окропляет их сердца живой водой.

Старик от юности слепой к Нему взывает:
«О Господи, услышь и исцели меня!
Хочу Тебя узреть!» И тут же прозревает:
чудесным образом сошла с глаз чешуя.

И дети страннику к ногам бросают розы.
Кто жил всю жизнь во тьме, увидел Божий свет!
Ликующий народ возопиет сквозь слёзы:
Осанна! Это Он! Господь! Сомнений нет!»

А в этот самый миг на паперти собора
оплакивает мать единственную дочь.
Обняв открытый гроб, она кричит от горя.
А падре морщит лоб, не в силах ей помочь.

Но голос из толпы её увещевает:
«Слепца Он исцелил, и дочь твою спасёт».
И вот она, став на колени, восклицает:
«О если это Ты, то воскреси её!»

Звучит спасительный ответ: «О, встань, девица!»
«Кум талифа», – слова, что оживляют прах.
И девочка в гробу вздыхает и садится.
Букет из белых роз лежит в её руках…

…На Господа взирал Великий инквизитор.
В Христа Воскресшего он верить не хотел,
предвидя смуту от подобного визита,
конец законного круговорота дел.

Для крестоносного испанского халдея
не Бог, а идол есть последняя любовь,
и, содержание конечное имея,
душа его пуста, как высохшая кровь.