Да удвоится, утроится прекрасное, –
многократно повторял я в час заката, –
чтобы стала смерть красна, как семена граната,
тайне воскресенья сопричастная.
Да низвергнутся в сосуд, – шептал я в час рассвета, –
градом бриллианты и жемчужины.
Может быть, когда-то за богатство это
брачные чертоги отворятся суженым.
Я не знал, что тени предков мне дороже жизни,
до того, как не постиг своё ничтожество,
отбывая срок за мужеложество,
оклеветанный судом моей отчизны.
Пенитенциарное чудовище,
извергавшее проклятья, липкие от пота,
вышибало из груди моей сокровище –
мой творящий дух, – четыре с лишним года.
Я вкраплял свои воспоминания
в шляпы и коллажи, фильмы* и костюмы.
В каждом кадре, как роса, мои искрятся думы
и журчит ручьём свирель исповедальная.
Образы любимых в этой музыке…
Вот тифлисский антиквар и соблазнитель женщин.
Это мой отец, ни больше и ни меньше, –
карие глаза и чёрной щеткой усики.
Он целует мать, она его целует,
круглолицая кавказская красавица.
По моим щекам бегут серебряные струи,
лёд тюремных лет от грусти плавится.
В доме антиквара только тени.
Нет могильных плит на старом кладбище.
Родина моя напоминает капище,
не Христос в умах людей, а Сталин или Ленин.
Лики идолов с уродствами по Дауну
в душном сумраке двоятся и троятся.
Их нукеры голову скандальную
запихнут в большой сапог и чуть отрежут сальца.
О, душа, актёр или актриса ты?!
Жизнь твоя прошла на сцене вечного искусства.
Бог простит тебе актёрские безумства.
Предки ждут в тиши под кипарисами…

Да удвоится, утроится прекрасное, –
многократно повторял я в час заката, –
чтобы стала смерть красна, как семена граната,
тайне воскресенья сопричастная.


*Лучшие режиссерские работы Сергея Параджанова:
1964 - Тени забытых предков
1968 - Цвет граната
1984 - Легенда о Сурамской крепости
1988 - Ашик-Кериб