Сверкнула осень рыжим плавником,
нырнула в голубое молоко
и сгинула в небесной «шайке-лейке».
Чуть ниже – блиндажами – гаражи,
на стенке накарябано "Цой жив!"
И  у "хрущёвок" – бабки на скамейках.
И голуби заводят чехарду,
как будто по весне не наигрались...
Но гонит ветер эту лабуду,
плевать ему на наши пасторали!
Он раздражённо каркает: "пор-ра!"
и катится в свое позавчера.
 
А мир прозрачен – весь, как "дважды два".
И небо – хоть цеди его из блюдца!
И, Боже мой, такая синева,
что впору очуметь и не очнуться!
 
Скорей домой! – Туда, где шелест книг,
коньяк и кофе – большего не надо.
Эйнштейн с десктопа высунет язык.
Я разделю с ним плитку шоколада.
Он не захочет главного сказать...
(А если бы сказал, то что ответить?)
И будем мы сидеть – глаза в глаза,
играя в переглядки, точно дети.
 
И не о чем как будто говорить.
Пойти во двор, где вечность прорастает
в земное? - Просто молча покурить...
Была ли осень – рыбка золотая?