Я улетал на самолёте.
О чём-то думалось в полёте,
но не существенном... Внизу
лишь облака стелились густо.
Я в кресле вспоминал Прокруста
и мудрецов в одном тазу.

Я не завидовал пилотам.
Не склонный к авиаполётам,
я не мечтал ни с детских лет,
ни позже о небесных птицах.
Для вырастающих в столицах
куда привычней парапет

на жаркой набережной летом
и встреча беглая с поэтом,
известным или просто так,
идущим лёгкою походкой
за вдохновением, за водкой —
творец, страдалец, как никак...

Я улетал на самолёте.
Листалась книжка в переплёте,
но не читалась... Стюардесс
рассматривая с интересом,
я сам себе казался бесом,
то бишь повесой из повес,

и улыбался утомлённо...
Но для служительниц салона
я был одним из многих сих
сидящих, спящих, некурящих,
на облака внизу глядящих
или, как я, бубнящих стих.

Ну чем ещё заняться было?..
Земля по-прежнему кружила,
наматывая наперёд
за часом час... В таком полёте
хотелось думать о народе,
который всё-таки живёт

на этой маленькой планете,
беспечен и жесток, как дети,
объединённый лишь одним
единым именем — земляне...
А самолёт в воздушной яме
застрял лягушкою в сметане,
но выбрался, непобедим.