Отыграны дневные водевили…
С потухшим, ненакрашенным лицом
вползает вечер, из ночных хранилищ
хронический вытягивая сон:
Старушка-дверь в потёртом дерматине
щелястый рот разинула, трясёт
звонками-бусами. В моё «невозвратимо»
вхожу, пытаясь жить наоборот.
В стожа́рах* коммунальных комнатушек
аукнет детство: «Салка, догони!»,
игрушек неприкаянные души
горюют без ребячьей беготни.
Бьёт кухню шторм – столов архипелаги
штурмует самодельный барк «Дункан»,
вулканы плит рыгают су́пной лавой.
Я – Мэри Грант, а брат мой – Роберт Грант.

Нас просто любят и простят любую
проказу, не глумясь, когда стремглав
заплаканное «больше так не буду»
в лилейность мамы прыгнет из угла.
Там вера свята и неколебима
в незыблемость счастливых аксиом –
бессмертье милых, безусловность мира,
беспечно-бесконечное «потом».
А ёлка пахла, пели мандарины,
и в папиных ботинках Дед Мороз
гнездо баюкал сказкой аистиной.
Но ветер паутинкой сны унёс…
Сизифов камень – я. И не угнаться
за светлым прошлым. Участь суждена –
в ненужность утра замертво срываться
с карниза ускользающего сна.