Висят на стене литографии
из истории – географии
Голодовино, Недородовки,
Кунева, Белогородовки.
Мой папа и тётя Этеле
родом из этого штетеле.
Вон мальчик сидит на крыше,
он чёрным на белом, но рыжий.
В руках у мальчика удочка
на курицу или уточку.
А двое, чего б не напортить,
любопытствуют с крыши напротив.
Вон голубь в любовной тоске,
голубки рядком на шестке,
вон мимо штакетника Тевье
своё завершает кочевье.
Лошадка, старушка – кормилица,
лошадью выглядеть силится,
но нет, не для лёгкого бега
Тевье, бидон и телега.
Козлики весело скачут,
женщины в белом судачат,
мужчина спешит от порога,
весь в чёрном.
Традиция.
Строго.
А дальше – стреха за стрехой
до самой реки. За рекой
зелёной травы полотно,
хоть чёрным на белом оно.
Пастух наблюдает кнутом
за тощим своим табуном,
вон солнышко в девять лучей,
как будто бы в девять свечей,
прощается с городком,
с пастбищем и с табунком.
И свет этот белый как дым,
но кажется мне золотым.
Вон мельница. Вскинув крыла,
пророка черты обрела.
В трансе или в бреду
сулит, накликает беду.
Нет, это умом не понять...
Мой штетеле.
Родина.
Мать.

Февраль, 2011