Я сделала всё, чтоб собой не быть
и сути своей не знать,
но ветер догнавшей меня судьбы
срывает и крест окна,
и камень стены, поднимает дом,
ворочает на плечах,
со свистом сметает шугой и льдом
крыльцо его и очаг,

ввергает в кипящую тьму, туда,
где самый язык иной.
Ни тени, ни отзвука, ни следа,
ни памяти нет земной
о том, как плела за струной струну,
ткала берега свои
так прочно, что стало б на жизнь одну
и мужества, и любви,

так вечно, что петли моих тенёт
срастались за рядом ряд,
но ветер, догнавший меня, дохнёт
огнём — и они сгорят,
не пустят сквозь пламени сноп тугой
назад, где собой не быть.
Не будет ни родины мне другой,
ни имени, ни судьбы.