Бельё, оно ведь потому «бельё»,
что выбелено было у корыта,
где старшина суёт свой нос сердито,
а военпрачка в дыме слёзы льёт.
Дрова стреляют в ноги под котлом
обмывочной передвижной ДЕЗроты.
Солдат помытый выглядит орлом,
на миг забыв усталости пехоты.
А военпрачка в дыме слёзы льёт,
захватанная в шутку мужиками.
Её детей заметил самолёт,
И, расстреляв, ушёл под облаками.
Скребёт она солдатское ха-бе,
а видит мужа под осенней вишней,
который норовит корзинкой лишней
склонить её на стопочку в обед.
«Где он сейчас? Давно уж писем нет.
В каком окопе? Тоже ведь – пехота.
Пусть лучше – госпиталь. Ведь только тридцать лет!
Так сверлит мысль. Прогнать её охота…»
Но вздрогнула возле машин земля, -
и треска дров не стало прачке слышно,
и на руках мозоли не болят…
Оборвала война и образ вишни.