Да, конечно, я знал, что прав: не гонялся за тем, что снится,
От добра не искал добра, в крепких лапах держал синицу,
Насмерть вкручивал все болты, зов дороги отправил к черту,
Потому что всегда был ты – для сравнения и отсчета.

В самой дикой лесной глуши, как последний осколок чуда,
Билась искра твоей души, ясно видимая отсюда.
И пока ты шагал во мрак, потаенные тропки вызнав,
Я работал не просто так, а как будто бы принял вызов.

Но теперь ты вернулся. Что ж, на чужбине и мед несладок.
Я гляжу, ты на диво тощ, на одежде полно заплаток,
А на смену льняным кудрям – темный волос, прямой и жесткий.
Сразу видно, тебя и впрямь часто гладили против шерстки.

Знаю-знаю, судьба слепа, в бедном сердце ни сил, ни страсти.
Хорошо тебя потрепал ненаглядный твой ветер странствий,
Выжал досуха, сдал в утиль, вынул душу, впечатал в глину.
И тогда ты свернул с пути, а иначе бы просто сгинул.

Не смотри на меня с тоской, это, в общем, неплохо даже:
В нашей маленькой мастерской наконец-то пошли продажи,
Веселится гончарный круг, за прилавком мелькают лица,
Словом, пара свободных рук обязательно пригодится!

Платим вовремя, а поверх – кружку светлого в день погожий.
Скоро выветрится, поверь, все, что въелось тебе под кожу:
Сок полынный, промозглый дождь, путевое ночное счастье.
Ты вернулся, ну что ж, ну что ж... Только лучше б не возвращался.