Помнишь: лезвием щёлкая из темноты,
трижды падали ножницы на пол, но ты
поднимал их неумолимо.

Как булыга, выдавленная землёй,  
ты навек породнён с молчаливой семьёй,
сердцем выбрав смиренное имя.

Жизнь по камню горячей прожилкой течёт,
сердце голосом умной молитвы речёт:
в нищете помоги, Авва Отче!

Вспоминаешь источник, открытый жезлом,
шепчешь духом благим покаянный псалом,
и нанизаны чётками ночи.

Обратясь на восток миллионами глаз,
у чернёных святынь сотворяют намаз
в тесноте племена и народы.

А на западе, ввысь задирая рога,
крепко бёдрами держит Европа быка,
рассекая бурлящие воды.

Ты оставил рутину и сорную речь,
дорогое наследие рода беречь
уступил саблезубой планиде.

Опрокинул в сердцах опостылевший кров,
и как нить Ариадны, бредовую кровь
размотал в вековом лабиринте.

Слышишь призрачный голос в больной темноте –
это зоркое пламя в терновом кусте
от тебя ожидает ответа.

Ты – святое зерно в плодородной ночи,
верховой перелётный огонь без свечи,
предстоянье отвесного света.

Видишь: Отчего хлеба небесный разлом
открывается многоочитым теплом,
как наградой смиренной отваге.  

Ты в сияние славы прощеньем проник.
По молитве твой посох откроет родник
узелком укрепительной влаги.