Мирослав Авсень.
Уездный сыщик. ( приключенческий роман.) Пролог. Рождество 1827 года, выдалось для юной барышни Светланы Дмитриевны Брусникиной, особенно весёлым и радостным! В их большом, двух этажном доме собралось много гостей: двоюродный братец Олег Перынёв, 28-ми летний красавец и балагур, друг детства, гостил уже целую неделю, махнув рукой на свою нелюбимую жену. Он не только поощрял всякие невинные каверзы своей 18-ти летней сестрёнки, но и был их активным участником, что немало ставило в тупик дядюшку и тётушку, родителей Светланы. Двоюродный дядя Матвей Петрович Горчицын, 56-ти летний лысоватый и близорукий толстячок, тоже приехал и не мог нарадоваться на племянницу, так она изменилась с тех пор как он видел её в последний раз, хотя и жил в этом же городе, только на окраине. Расцвела девушка да и только! Дядюшка был немного зануден, вдов, но обожал дарить племяннице разные милые безделушки. Было много и прочей родни и просто хороших знакомых, кои возбуждали в Светлане живой интерес: их поглядеть и себя показать! Ёлка украшенная игрушками и сладостями, казалась сказочной пирамидой, как в детстве, и девушка продолжала радоваться да веселиться перед ней как ребёнок. Впрочем, многие подмечали что барышня Брусникина, и была в сущности ребёнком, и весьма забавным. Вообще-то, у Светланы на этот счёт было своё, особое мнение. Отшумели-отгремели все официальные семейные торжества-застолья, откаталась- отгуляла Светлана на горках с подружками первые дни празднеств, и наступили самые важные для любой юной барышни дни, святки. Это когда незамужние красавицы наперебой гадали на суженых, быть им жёнами в сём году, или ждать следующего? Светлана немного подождала, она решила гадать на судьбу на третий день святок, всё что-то волнующее и необычное удерживало её, и лишь теперь, дождавшись третьей волшебной полночи, она сидела запершись в своей комнате, где и приготовила всё необходимое. На столике, она установила большое овальное зеркало в серебряной оправе, доставшееся ей от покойной бабушки Маши, две большие восковые свечи в резных бронзовых подсвечниках, и свой деревянный гребень искусно вырезанный из кедра неизвестным мастером. Немного отвлекшись от темы, мы коротко скажем о нашей героине несколько слов, чтобы было понятней что она из себя представляла, и чем была знаменита в уездном городе Ладове, стоявшем на берегах одноимённой реки Лады. С некоторых пор, девушка стала слыть в городе то ведуньей то колдуньей, то ведьмой то знахаркой, то просто хитрой особой, удачно дурачившей легковерных провинциалов. Сама Светлана уже давно привыкла к этим сплетням, и не то что даже не обижалась, а уже и не обращала на них внимания, ей было всё равно, чего нельзя было сказать о родителях, но об этом чуть позже. Началось же всё с того, что в 9-ть лет, маленькая Светлана объявила что умеет говорить с травками и деревьями, и знает их полезные и вредные свойства, а в доказательство, внезапно вылечила состряпанными ею отварами горничную Таисью, на которую уже махнули рукой все доктора, и горничная с тех пор уже практически ничем не болела. Дальше больше, девочка заявила что мастерица толковать сны, находить воду под землёй (где нужно рыть колодец или родничок выпустить) а ещё с помощью веточек лозы и маятника (грузика на ниточке) может находить в доме пропажи или даже похищенное. Подтвердилось и это к удивлению и зависти общественности и разумеется духовенства. С годами, способности девушки только росли, и к настоящему моменту, Светлана, плюс ко всему, могла врачевать практически любые раны, останавливать наложением прелестных ручек кровь, и даже зубную боль, которая более не возобновлялась. А по портретам и миниатюрам, девушка умела определить жив человек или умер уже. Это стало последней каплей для настоятеля местного собора, отца Исидора, который объявил Светлану ведьмой, требовал от неё покаяния, а родителям намекал на то, что « чадо надо отчитывать от бесов ея одолевших». Правда двоюродный брат «ведьмы» Олег Перынёв, встретив пастыря на улице, поговорил с ним по-душам, и упредил того, что ежели «он долгогривый, ещё хоть одно кривое слово скажет в адрес любимой сестры, то отчитывать от бесов, придётся уже самого пастыря», а в качестве аргумента, брат поднёс к ошеломлённому лицу владыки здоровенный жилистый кулак младшего офицера полевого штаба, вышедшего в отставку по ранению в одном из жарких дел с турками. Аргумент произвёл на пастыря удручающее действие, и «не собственным хотеньем, а божьим соизволеньем», поп от девушки покуда отстал. Под конец, а точнее под начало нашей истории, девушка ещё и гадать на картах да по книгам выучилась, и ведь всё сбывалось! Правда практиковала она не столь часто как того бы некоторым хотелось, и это было верным решением, ибо в противном случае дом Брусникиных мог бы превратиться в центр паломничества, а ни самой барышне ни её семье этого совсем не хотелось. При всём при этом, девушка получила прекрасное образование, знала языки, историю, математику и многое другое. Плюс ко всему, росла она сорванцом, сущим бесёнком, и поначалу совсем не любила все эти девичьи причуды и интересы, что поглощали с головой некоторых из её сверстниц. Светлана, особенно любившая историю, как и многие её подружки, буквально бредила героями войны 1812 года, а её особенным кумиром, была кавалер-девица Дурова, и с определённого возраста, девочка старалась во всём на неё походить. На маскарадах, если таковые случались в городе, Светлана Брусникина появлялась исключительно в костюмах русских военных людей разных эпох, от древних славяно-сарматов, до современников. Впрочем, в любых доспехах, кафтане или мундире было видно что это переодетая девушка, так стройна, статна и грациозна была её фигура, да и волосы она убирала не очень, и просто откровенно забавлялась. Она добилась от отца и брата, чтоб те обучили её скакать в седле не только по дамски, но и по-военному, стрелять из ружей и пистолетов (отец даже брал дочь с собой на охоту, чем и пристрастил её к этому занятию) Фехтование девушка тоже как бы освоила, но лишь на рапирах, да и то скорее для азарта и развития мускулатуры, а вот прочие виды холодного оружия от тяжёлых шпаг до сабель, эспантонов и палашей, барышня не потянула, силёнок всё же было не достаточно. Да и стрелок по совести сказать из неё был ещё тот, не снайпер в общем. Но тем не менее она резко выделялась среди сверстниц спокойным отношением к модам и страданием по поводу рюшечек, фестонов, и прочей чепухи. Из платьев предпочитала полу мужские амазонки, либо обычные домашние. Балы она посещала редко, предпочитая им отцовскую библиотеку, а все атаки маменьки, хотевшей сплавить дочуру замуж уже с 16 лет, наша сарматочка, как звали её иногда в городе, яростно и резко отражала. Таких атак впрочем было немного, богатой невестой Светочка не была, и её приданое исчислялось порядка 5-6 тысяч рублей, что было не самым выгодным кушем. И при всех этих достоинствах, барышня Брусникина была наивна, и порой доверчива как игривый котёнок, она старалась увидеть во всех людях что-то хорошее, а все сомнения в свой адрес разрешить как ей казалось легко и просто: деланием добрых дел, чтоб люди видели что она никому зла не желает, а значит они всё поймут. И ей непременно поверят! Лишь частое присутствие в её жизни брата Олега, охраняло её от многих опрометчивых поступков. Выходило впрочем не всегда. Однако, когда милому ребёнку стукнуло 18-ть лет, с ней начало что-то происходить, она понемногу стала осознавать что она девушка, и предназначена для чего-то более важного чем охота, верховая езда и фехтование. Именно в Рождество 1827 года, она внезапно почувствовала что стоит уже на пороге неких необычайных событий, что круто изменят её жизнь. И вот теперь, осознав свою природу, поняв что она очень красивая и привлекательная особа, барышня готовилась к гаданию на суженного. Итак зеркало, две горящие свечи, и гребень кедрового дерева… Светлана сидела в длинной ночной рубашке, распустив свои чудесные, тёмно-русые, волнистые локоны доходившие ей почти до пояса, и устремив пристальный взор голубых глаз обрамлённых длинными чёрными ресницами ( предметом зависти подруг) в холодный блеск зеркального мира. Свечи горели ровно, мягко, не коптили и не трещали, что было верным признаком присутствия чистой энергетики в этой части дома. Светлана тихо выдохнула, мысленно пожелала себе удачи, и слегка дрожа внутри от волнения, стала произносить заветные слова. -Ряженый мой суженый, явись! Ряженый мой суженый явись! Ряженый мой суженый явись!- и в нетерпении замерла. Гладь зеркала была секунд пять абсолютно чистой, затем задрожала, покрылась дымом, блеснули языки пламени ( Светлана испуганно вздрогнула и замерла) потом снова белый дым, и тут… Из пелены пороховых газов, гари и того же дыма, стал проступать силуэт мужчины в военной форме (девушка восторженно ахнула прикрыв рот ладошкой) тёмно-зелёного цвета, с белым ремнём через левое плечо, (Лицо, ну же!) лицо проступило тут же, хорошее, русское, волосы цвета соломы с широким пробором посередине, с небольшими завитками сзади на концах. Лоб перевязан, на белой повязке ржавое пятно…( Он ранен? Ужас какой, а её нет рядом!) Усы окладистые, тоже светлые, обрамляют верхнюю губу и уходят вниз до половины подбородка, к жёсткой щетине (Вот, и побриться бедному некогда, нет, когда он ей попадётся, она станет следить чтоб он себя не забывал!) Нос… ага, прямой, породистый, на переносице утолщение (Били наверно, бедный!) А глаза? Что? Ух ты-ы! Глаза у суженого-ряженого, были абсолютно разные: один серый как шиншила, а другой зелёный как изумруд! Прекрасно! Такой мужчина ей подходит, и даже совершенно необходим! Так, там что, не всё ещё? Ладно, посмотрим… Суженый повернул голову, и чьи-то руки (Так, мужские или женские?! Это очень важно!) протянули ему ковш, он принял его обеими руками, (Левая ладонь перевязана и снова красное пятно!) и поднеся ко рту стал жадно пить (Видать жажда долго мучила, любимый… Ой чего это она? С ума уже сошла?) струйки воды стекали по подбородку. Осушил весь, выдохнул довольно, чуть поворотил головой, и вернув ковш, плавно вытер рот и усы правой рукой. А затем повеселев, вдруг поднял взор прямо на Светлану, и так ясно, так тепло и… жарко улыбнулся блеснув глазами, что девушка почувствовала томительную сладость в груди, головокружение, чуть прикрыла глаза, и слегка отпрянула, а когда пришла в себя, то зеркало уже было пусто -Ну нет, так не честно!-капризно заметила девушка, и слегка постучала пальчиком по стеклу- эй, вы там?- но никто уже не ответил- у, как жалко что имя не узнала, могли бы хоть написать что ли!- тихо вздохнула Светлана, но вдруг резво сорвалась со стула, и радостно закружилась по комнате. Он есть! Он жив! Он существует! Тот, для которого она создана богом и родителями! Теперь всех прочих ухажёров вон, и внимательно следить за всеми военными в зелёных мундирах с белыми ремнями через левое плечо! Да? Эге, легко сказать! У всех почти они зелёные, не кидаться же в самом деле на каждого? И впрямь дурочкой сочтут! А ничего, раз Он есть, то сам и появиться в нужное время, и уж точно в этом году! С этими радостными мыслями, Светлана нырнула в мягкую постель. И долго лежала купаясь в мечтах от увиденного, и как уснула, даже не заметила сама. Снились ей бескрайние поля различных диких цветов, а в чистом небе, кружили два белых лебедя, и лишь на горизонте, чуть заметно, темнело какое-то маленькое пятно, вроде тучки или облачка… Глава 1-ая. «Знакомство. Дело Жениха» 22 марта, в день весеннего равноденствия, через одну из городских застав города Ладова, миновав шлагбаум с будочником, не спеша въехала большая дорожная карета, увязанная сзади большим багажом. Прежде чем миновать заставу, дверь кареты приоткрылась, и чиновник лет 36-37-мь, в важном мундире, обратился к будочнику. -Коллежский советник Бусов Иван Силович, чиновник Специального Комитета! Где у вас тут братец Управа Благочиния, или попросту полицейский участок? Мне полицмейстер здешний надобен! -Так известно где, Дворянская 32-с!-чётко отрапортовал будочник тянущийся смирно со своей алебардой. -Благодарствую, пропускай давай!-велел приезжий, и дежурный мигом отставив алебарду, торопливо поднял шлагбаум, карета проехала. В её недрах, напротив друг-друга, сидели двое: известный уже чиновник Иван Силович Бусов, и его денщик, бывший крепостной а ныне уже давно свободный человек, Дмитрий Хворостовский, или просто Митька, Димитрий. Денщику было 34-ре года а барину 36-ть. Собственно забегая вперёд скажем, что 36-ть, Ивану Бусову исполнилось теперь же, когда их высокоблагородие въезжал в город. -Да Хворостовский- отрывисто сказал чиновник глядя из окна кареты- вот мы с тобой и вернулись на родину! Двадцать лет как один день… -Да уж- согласился денщик тоже вглядываясь в давно забытые пейзажи за окном- помотало нас Иван Силыч по земле-то, я уж и не думал не гадал что вернёмся когда-нибудь сюда, думал вот что в больших городах или столицах останемся, ан нет, возвращаемся! -И слава богу!- поучительно улыбнулся Бусов снимая свою волчью шапку с хвостом- тут по крайней мере мои руки будут не так связаны всяким канцелярским вздором, и настоящие дела предвижу! -Эт в уездном городе-то?- усомнился Хворостовский глядя как начальник приглаживает свои светлые как ржаная солома волосы, вглядываясь вместо зеркало в стекло кареты, и стараясь выровнять широкий пробор. «А седина на висках да спереди уже пробивается!» подумалось Ивану Силовичу, и откинувшись назад, он заметил слуге. -Это только в Петербурге и Москве кажется что в провинции сонное царство да тишь и гладь. А как раз на дне-то, вся муть и оседает, в затонах, омутах, да тихих речушках. Так что поработаем Митя. Готовься брат!-улыбнулся сквозь окладистые светлые усы Бусов. -Да к этому мы завсегда готовы!- бодро ответил денщик, и добавил- кажись приехали! -Ага, вот и полицейская Управа- глянув в окно сказал Бусов, и спросил помощника- а как думаешь, ждут нас нынче или нет? -Я, барин думаю они нас тут уже давно каждый день дожидаются, и дождаться не могут-с!- с иронией ответил Хворостовский. Денщик оказался прав. Дворянство и чиновники Ладова, уже были напичканы слухами о приезде, а вернее о переезде в их город важного чиновника из губернии, ещё с конца февраля, и разговоры о приближающейся персоне ходили самые разные, даже необычные. Например сам полицмейстер, хозяин города и уезда, 63-х летний полковник в отставке, Горынин Василий Петрович, играя в карты в Дворянском собрании, двусмысленно заметил своим товарищам. -Уж и не ведаю господа как будет, то ли он при мне, то ли я при нём! -Это как же так?- удивился Порфирий Семёныч Купцов, заседатель уездного земского суда, 53-х летний дворянин упитанной наружности с закрученными бакенбардами. -Да так!-хлопая его карту, весело пояснил полицмейстер- Коллежский советник господа, это вам не кот начихал! При таких должностях в столицах служат, или в губернии, а он к нам-сам попросил перевода, сам господа! -Да, дело не чисто, по ходу, кое-кому из нашего брата головы не сносить! –задумчиво проговорил другой играющий, Семён Иванович Долынин, уездный капитан-исправник, коему было 46-ть лет. Он носил большие чёрные усы, и очень не любил подолгу вести следствия, а посему слыл хоть и строгим, но не умелым сыщиком. -А я слышал что за ним в губернии, была какая-то история, кхм… некий пассаж- намекнул другой игрок, помещик Макаров, Гавриил Владимирович, 38-ми летний пухлячёк, имение которого уже один раз было заложено в казну, да и теперь прибывало не в самом лучшем состоянии. -А что за пассаж-то?-оживился Порфирий Семёнович. -А вот он приедет, вы сами у него и спросите, а мне эти слухи жалования не прибавят!- мрачно ответствовал полицмейстер. Вот такие, или примерно такие разговоры витали в чиновничьей среде всё то время, пока ждали нового начальника, хотя сами пока не знали чего? Чего он будет начальником? Было вакантно место следователя сыскной полиции, но это вряд ли, уж больно хлопотная и неблагодарная должность. За два года, шестеро сменились, а последний, так и вообще помер от запоя! Так что думки витали разные, но одно было ясно точно: работа и должность грядущего чиновника, точно связана с полицейской службой, от того-то и тосковали господа дворяне, помятуя ещё свежие уголовно-политические дела по минувшим два года назад событиям на Сенатской площади, что широкой волной прокатились тогда по губернии и уездам, и многих даже именитых господ похватали-посажали, лишив чинов и званий да и дворянства. Может и теперь чего будет? Но вернёмся к нашему герою, который вместе с денщиком вышел уже из кареты, и медленно шагал к дверям Управы, возле которых вытянулся по стойке смирно дежурный городовой, ефрейтор, рослый как и положено детина с чёрными аккуратными усами. На Бусове была добротная шинель старшего офицера, на распашку, и ефрейтор сразу понял КТО это приехал, по половинчатому золотому шитью на стоячем воротнике однобортного мундира с тремя золочёными пуговицами с ведомственными гербами. Вот только вместо шляпы на голове красовалась волчья шапка с хвостом, придававшая важной персоне некую лихость, а вместо положенной шпаги, на боку висела тяжёлая кавалерийская сабля. Впрочем не солдатское это дело удивляться внешности начальства, а потому дежурный городовой никак его не выказал. -Здравствуй братец!- буднично поздоровался начальник подходя ближе. -Здравия желаю ваше высокоблагородие!-чётко рявкнул городовой, щёлкнув каблуками и чеканно отдавши честь. «Молодец, службу знает!» быстро пронеслось у Ивана Силовича. -А что, полицмейстер на месте?-спросил он подходя ещё ближе. -Так точно-с!-бодро но тише ответил ефрейтор, здраво рассудив, что орать в лицо человеку вовсе не обязательно. -Василь Петрович у себя в кабинете-с! -Доложи-ка что Бусов прибыл и просит принять. Если конечно господина полицмейстера это не затруднит!-дежурного как ветром сдуло. -Хворостовский, подай-ка папку!-протянул руку Бусов. Денщик, одетый в простую гражданскую шинель и шерстяной картуз, быстро вытащил из-под полы тонкую кожаную папочку с гербом, и протянул начальнику. -Пожалуйте-с! Дежурный вернулся через минуту, и доложил что «их скавродие господин полицмейстер, просют немедленно пройти-с!» -Мой денщик, он со мной!- кивнул Бусов на помощника проходя в открытую городовым дверь. -Как прикажете-с! –отчеканил ефрейтор. Бусов и Хворостовский вошли внутрь. Тепло, топят исправно. Внутреннее убранство приёмной полицейской Управы, мало чем отличалось от прочих таких же приёмных, где нашим героям приходилось побывать за долгие годы службы: портрет Государя-императора на стене, клетка для задержанных она же арестантская, стулья и лавки у стен, двое дежурных за столиками в своих закутках. На столах свечи в дешёвых подсвечниках, да кое-где в стенах, несколько обшарпанных конторок да старенькое бюро в углу. Словом ничего нового. «Могли бы и масляные лампы завести»- мельком подумал Бусов, и глазами указал Митьке на стул у стенки. «Тут подожди» денщик тихо сел. Не успел Иван Силович толком шапки снять, как к нему во всей красе своего мундира, чинно и с достоинством вышел полицмейстер, держа руки за спиной, изучающе глядя на прибывшего чиновника. «Почему в волчьей шапке?» мелькнула у Василия Петровича мысль, прежде чем новоприбывший снял её. -Имею честь представиться: Бусов, Иван Силович, Коллежский советник, чиновник Специального Комитета, буду служить у нас в уезде по сыскной части!- чётко отрекомендовался сыщик кивнув головой, и щёлкнув каблуками. -Горынин, Василий Петрович, полицмейстер здешний!- чуть растерянно представился последний, лихорадочно соображая, ЧТО ТАКОГО могло и должно было случиться в уезде или городе, что чиновник эдакого уровня стоит теперь перед ним, и держит себя абсолютно спокойно?! Чуть замешкавшись, Горынин быстро протянул гостю руку, тот запросто но крепко пожал её, и поглядел полицмейстеру в лицо. Впрочем длилось это всего пару секунд, но Василию Петровичу от чего-то сделалось не по себе от этого пронизывающего взора разноцветных глаз. «Серый и зелёный, надо же!» подумал Горынин , машинально пригладив правой ладонью свои усы и окладистую, расчёсанную на двое, бороду. Бусов был выше на пол головы, а посему полицмейстеру всё время приходилось задирать свою, что было несколько не удобно. Но не пялиться же теперь подчинённому ( да и подчинённому ли?) в кадык? -Простите уж старика, и не взыщите, но растолкуйте, на какую именно должность вы намерены заступить? Служить по сыскной части звучит несколько размыто- не очень уверенно произнёс полицмейстер. -Но у вас же насколько я знаю, вакантна должность следователя? Не живут они у вас чегой-то! –иронично усмехнулся Бусов. -Вы? Простым следователем? – опешил Василий Петрович, и даже несколько отступил назад. -Отчего же простым?-попытался успокоить старика Иван Силович, протягивая тому зелёную папочку-будем с вами считать, что я возглавляю непосредственно сыскной отдел уездной полиции. Буду вести дела как уголовного, так и политического порядка. «Ну вот теперь всё ясно, видать от самого Бенкендорфа птица! Ох ты боже!»-устало подумал полицмейстер, а в слух сказал. -Значит начальником сыскной полиции будете? -Так точно, да вы прочитайте бумаги что в папке-то, там всё ясно изложено!- намекнул Бусов что пора бы уже и в кабинет для разговору пройти… Но хозяин Управы ахнув про себя, уже и сам сообразил, что слишком задержал дорогого гостя в приёмной. -Не желаете ли в мой кабинет пройти, или сразу в ваш?-предложил Василий Петрович. -Да пожалуй пойдёмте в ваш!- согласился Иван Силович, и тот час же очутился в начальственном кабинете, просторном и светлом, где помимо всех канцелярских и рабочих атрибутов, было много цветов в плошках на окнах. Большой массивный стол, сейф в углу, мягкая мебель, секретер со множеством пронумерованных цифрами и литерами ящичков, портреты монарха и героев русской истории, да план города на стене. -В вашем почти всё также обставлено, только сейфа нет!-пояснил полицмейстер обратив внимание что новый начальник изучает карту. -А мне он особо ни к чему, ежели картотека на ключ запирается!-пояснил Бусов переводя взгляд с плана на полицмейстера, и чуть помедлив отошёл в сторону и не дожидаясь приглашения, сел в мягкое полукресло, прямо у стола почтенного хозяина. Горынин тоже прошёл за свой стол, и хотел было открыть зелёную папку, но Бусов его попросил. -А вот вы её лучше после, на досуге, да повнимательней, там всё изложено касаемо моей персоны.. -Пожалуй- согласился полицмейстер откладывая папку в сторону, но про себя отметил. «Изложено всё что мне знать надлежит, ну и пусть его, крепче спать буду!» -Хотелось бы поскорее утрясти все формальности, да я бы и к работе приступил!- намекнул Бусов. -Как-с? Уже сегодня? –удивился полицмейстер. -Да нет конечно. Сегодня уже не успею, пока багаж разберу, пока на постой стану… «Вот ведь олух ты старый, Василий Петрович!» ахнул про себя полицмейстер «С этого ж надо было начинать!» а вслух спросил, куда уважаемый Иван Силыч предпочтёт въехать, в гостиницу ли? (в городе имелись две отличные гостиницы!) или на казённую квартиру? -Что за квартира? –задумчиво спросил Бусов. -Дом! Добротный, хороший, полутороэтажный, с подвалом, два входа, сад с выходом вниз к прудику. Огорожен бревенчатой стеной дубовой, имеются и надворные постройки. Пролётку с лошадкой есть где укрыть, и беседка в саду!-как-то по дружески рассказал всё полицмейстер -Мне подходит, дом лучше гостиниц, в нём вольнее себя ощущаешь!- деловито заметил Бусов, и поинтересовался а есть ли кто при доме? -Да, конечно!-спохватился опять полицмейстер- кухарка с дворником приходящие, а горничные живут постоянно. -Горничные? Их там много что ли? –усмехнулся Иван Силович. -Да нет, просто меняются часто, теперь там Катерина Милованова живёт, из мещан, 25-ти лет, не замужем, поведения пристойного и вполне работящая девушка- пояснил Горынин. -Ну что же Василий Петрович, рассиживаться нечего!- встал сыщик- часть багажа я теперь оставлю тут, в Управе, а большую, отвезу на квартиру…Так, а где тут мои хоромы-то? А то денщик мой, он же секретарь и помощник, поди заждался меня в приёмной-то! -Прошу!- полицмейстер жестом пригласил гостя на выход. В Управе уже кипела работа, дежурный помощник околоточного надзирателя, молодой фельдфебель снимал показания с некой плачущей дамы, другой городовой уже вёл какого-то задержанного, кто-то лез с прошением к дежурному, а в арестантской уже сидели двое с битыми рожами, коих ругательски отчитывал околоточный, рутина… Хворостовский увидев барина сразу вскочил и вытянулся перед полицмейстером ( тот чуть кивнул) и прошёл с новым следователем в его кабинет. Да, апартаменты были большие, хоть и не такие как у Горынина, но всё же просторные. Обстановка та же, только мебель хоть и мягкая, но подешевле, портреты, план города. -А карта уезда есть?-неожиданно спросил вдруг новый сыщик. -Есть, в приёмной висит, сотрудники берут по мере надобности, да затрепали вот всю!- буднично изрёк Горынин, и переспросил- Ну как вам тут, нравиться? -Вполне, и второй стол для помощника есть, и секретер хороший и бюро в углу у места, и картотека из дуба сделана!- похвалил начальник свои новые владения. -Ключи от неё у вас в ящике стола!- пояснил Василий Петрович, и чуть помедлив спросил- А верно ли говорят что вы здешний? -Да, мы с Хворостовским местные, родовое имение моё в трёх верстах от города, деревня Мокошево, слыхали небось? -Знаю Мокошево, маленькая деревенька. -Да, у батюшки покойного восемь душ всего было крепостных, умирал-всем вольную дал, ну а одна душа вот уже двадцать лет за мной как на военную службу увязалась, так в денщиках и ходит теперь, привыкли мы уже друг к другу!- улыбнувшись сказал сыщик. -Ясно, значит мы земляки… Надеюсь сработаемся?- намекнул полицмейстер. -Надеюсь Василий Петрович, ибо вижу в вас родственную душу!- ответствовал Бусов извлекая ключи из ящика стола. Полицмейстер чуть потупился и решился спросить. -Иван Силыч, скажите откровенно, кто у кого тут в подчинении будет? Ваш чин и полномочия дают вам право… -Я, я у вас уважаемый Василий Петрович!- отпирая дверцу одностворчатого шкафа где хранилась картотека- как же иначе? Но разумеется кроме особых случаев, когда я буду действовать по собственному почину! Да вы из папки всё поймёте, я же говорил уже!- Бусов выдвинул первый ящичек из картотеки и тут же задвинул обратно, это успеется, надо успокоить старика- На мой важный мундир вы особо не смотрите, я и надел то его чтоб представиться как положено, а на службу я буду ходить в полицейском мундире, либо в сюртуках. Вы удовлетворены? -Да, вполне, а вот ваша сабля, отчего вы с ней а не при шпаге? -Да я ж в драгунах шесть лет отслужил, вот и привык, с ней уже и не расстаюсь с тех пор как в отставку майором вышел. -Майором вышли?- опять удивился Горынин -Точно так- устало ответил сыщик. И сказал что пора ему заселяться, с начало в кабинет. А потом и на квартиру. -Простите, замотал вас совсем, квартира по этой же улице, совсем рядом, пешком пол часа идти, дом под нумером 130-ть, там уже всё готово! -Благодарю вас Василий Петрович! Ну-с, приступим благословясь!- Бусов провожая начальство пошёл к дверям и крикнул- Хворостовский, кликни там пару городовых, пусть помогут тебе нести сюда что необходимо! -Слушаюсь, Иван Силыч!- отозвался денщик, и великое заселение в кабинет, началось… Х Х Х Следующий день, 23 марта, начинался в семье Брусникиных как обычно, с завтрака и обмена новостями да сплетнями минувших суток. За круглым столом заседали папенька Дмитрий Михайлович, директор 3-х классного уездного училища для мальчиков, маменька Катерина Петровна, ведущая всё домашнее хозяйство, братец двоюродный Олег, решивший погостить у родни ещё какое-то неопределённое время, и младший отпрыск Брусникиных, 11-ти летний балбес Пашка. Ну и конечно же наша красавица-прелестница, барышня Светлана, вышедши сегодня к завтраку хоть и в простом, но прекрасно скроенном по фигуре, светло-розовом платьице с кружавчиками на коротких рукавах. Пока горничная Таисья, женщина лет 40-ка, подавала блюда, да готовилась делать кофе, Светлана, лопая ложечкой свежий творожок со сливками под сдобные булочки, традиционно уже задала домашним дежурный вопрос. -Ну, дорогие мои, что нового за сутки в городе приключилось, кто чего принёс с ветру? -Да это- первым начал Олег расправляясь со здоровенной ватрушкой- комет над городом не замечено, звёзды с небеси не сыпалиси! А вот позавчера в полночь, то есть можно уже даже отметить что вчера, застрелился глупейшим образом помещик Рублёв, Кузьма Ефимыч, 46-ть лет, женат и не беден. Чего стряслось, не ясно ! -Ой грех-то какой!- перекрестилась маменька, испуганно глядя на мужа. Дмитрий Михайлович неопределённо пожал плечами. -Дело как бы ясное, вроде любовница ему изменила… -Митя, ну не при Павлуше же про такое!- с укором заметила маменька, на что сам Павлуша , деловито заявил что он уже знает что такое любовница, и для чего их держат. Светлана и Олег довольно захихикали, папенька как-то даже одобрительно хмыкнул, и чуть повёл головой «Да уж!» и лишь маменька схватившись за сердце запричитала «Что за нравы пошли, дети всякую непотребщину знают!» поток оханий прервало деловитое замечание дочери. -Да уж… право повод застрелиться просто железный! -Гонять их некому этих бар затасканных!- недовольно бросил Олег, доканчивая ватрушку, и ожидая кофе, а затем помедлив добавил- Горя и нужды они настоящей не видели, вот и стреляются как последние дураки! -Согласна!- неожиданно поддержала племянника Катерина Петровна. -А ещё чего по интереснее этого глупого водевиля есть?-неугомонно переспросила Светлана, и положив приборы на стол, задумчиво подпёрла персиковую свою щёчку правой рукой, не обращая внимание на укоризненный взгляд маменьки «Света, локти!» -У тёть Зининого Серёжки, в кондитерской часы отцовские смыганули ловко, теперь пороть его за них будут!- уверенно сообщил Пашка, ковыряясь в своей сдобе. - Да, нельзя без спросу брать папенькины часы, точно, выпорют!- глядя куда-то перед собой и о чём-то размышляя, подытожила было Светлана, но тут, легонько хлопнув себя по лбу, нашёлся папа. -Да, семья, а ведь вчера ожидаемый чиновник из губернии приехал, новый следователь, будет у нас тут как бы начальником сыскной части, мазуриков ловить и неблагонадёжных! -Опять?-скучающе повернула голову Светлана, и убрав таки к радости маменьки руку со стола, переспросила батюшку- Какой хоть по счёту-то, осьмой? -Нет дитя моё, седьмой только!- улыбнулся папенька, и тут Таисья стала подавать долгожданный кофе. Светлана любила этот напиток, но сильно не увлекалась. -И этого съедят!- вздохнула дочь, отхлёбывая из чашечки. -Ты что уже гадала?- быстро спросил Олег, принимая с подноса свою чашку. Сестра весело хмыкнула. -Ну Олежек, ну ты что? Когда же я гадала? Я же только теперь об этом узнала! Просто так сказала, само вырвалось. А может и не съедят, мне полиция не интересна, наверняка какой-нибудь надутый снобище в шляпе и с баками по аршину каждый!- Светлана выпучив глаза и надув щёки, небольшой пантомимой показала родным как ей видеться новый следователь. Выходка барышни всем понравилась, засмеялась даже маменька. «Ух и егоза ж ты моя!» -Не знаю не знаю- ответил просмеявшись Дмитрий Михайлович- наш околоточный, Ефимов Данила, говорил мне что по всему видать мужчина серьёзный этот чиновник! -Да бог с ним!- отмахнулась Светлана, и чуть понизив голос, поинтересовалась у папеньки, а не прибыли ли в город новые военные? -Нет Света, не прибыли, а что это тебе так военные потребовались, и непременно новые, а?- улыбнувшись лукаво спросили отец. -Ну как, папенька… всегда же интересно когда в город входят военные- уклончиво начала отвечать дочка, но её дополнил младший брат. -А Светка жениха себе среди военных выглядывает!- заулыбался Пашка. Сестра чуть сконфуженно вспыхнула, и прикрыв глаза посулила оторвать брату уши. -Павел!- сурово глянул отец- Не дерзи, это не твоё дело, понял? -А я не держу!-лениво ответил отпрыск, и окончательно оставил недоеденную сдобу. На сём собственно завтрак кончился, и все стали собираться кто-куда: папенька на службу, Пашка ждать учителя, ибо обучали оболтуса на дому чтоб папеньку не компрометировал, Олег пройтись по книжным лавкам, маменька заняться чем-то по хозяйству, а Светлана решила немного прогуляться, а потом занырнуть в отцовскую библиотеку, и пошуровать там редкие книги по русской истории. Все перецеловались ( кроме Пашки с сестрой, которому та по тихому показала свой совсем не увесистый кулачок, получила в ответ высунутый язык) и разошлись. Светлана облачаясь в лёгкую шубейку надела очаровательную небольшую шапочку с меховой опушкой, взяла свою сумочку-мешочек с деньгами и конфетами ( нюхательную соль она принципиально с собой не таскала, считая это глупой бабьей блажью) и в самом весёлом расположении духа, вышла за ворота дома, и пошла по улице навстречу своей судьбе, которая уже ожидала её, правда в несколько экзотическом виде… Март хоть и был весенним месяцем, но как известно имел репутацию изменчивого и капризного парня. Вот и сегодня с утра светило солнышко и было видно что на улице тепло, но стоило Светлане чуть пройтись от дома, ну буквально каких-то два квартала, как ниоткуда налетел холодный ветер, и она пожалела что не прихватила с собой муфточку, пальчики стали мёрзнуть. И да и уши тоже ( модная шапочка их увы не прикрывала) «Надо было взять тёплую накидочку с капюшоном!» подумала девушка. Но возвращаться домой так сразу не хотелось, и она решив что прогуляется ещё не более четверти часа, а домой вернётся на извозчике. -Да, так и поступим!-мотнула головой барышня, и смело двинулась вперёд. Возле трактира, мимо которого пролегала дорога по коей шла Светлана, стояла компания молодых людей примечательной наружности: пехотный поручик в шинели с поднятым воротником, другой то ли статский то ли подъячий, но в добротной шинели и тёплой фуражке, и двое других в шубах, один в обычной недорогой и такой же шапке, а четвёртый напротив, был в дорогой шубе, высоком модном цилиндре и тёплых башмаках с пряжками. Компания только что вышла из заведения, было видно что приятели навеселе, ибо шуточки отпускаемые ими некоторым прохожим, были не совсем пристойными. Впрочем поручик, более смеялся чем острил, а заводил всем цилиндр в шубе, высокий худощавый дворянин лет 30-ти, с бледным лицом, и презрительно-стеклянными глазами. На тонких, безусых губах, казалось так и поселилось навечно хамство, так они развязано кривились. Из-под полей цилиндра торчали чёрные, искуственно накрученные волосы, и вообще весь вид его был отталкивающим и неприятным. Эдакий гражданин мира привыкший лишь срывать цветы удовольствия, ничего не стесняться и не бояться. В тот самый момент когда сей господин пытался отпустить очередную остроту перебегавшему дорогу студенту, из-за угла и вышла барышня Брусникина, которая слегка замечтавшись, не сразу заметила компашку, а когда заметила, то переходить на другую сторону улицы было поздно, да и не ловко как то. «Вот ещё, буду я от всякой шантрапы бегать, а если полезут нахрапом, я ка-ак закричу, и городового позову!» решила девушка и храбро двинулась вперёд, пытаясь просто обойти пьяных. Но не тут то было! Длинный в цилиндре сразу заприметил яркую красотку, и алчно сверкнув глазами быстро заступил ей дорогу. -Мадмуазель, вы я вижу скучаете, разрешите представиться, Крысяев Альберт Евгенич собственной персоной, помещик и джентельмен, к вашим услугам! Светлана невольно остановилась, смерила ЭТО взором, и сразу всё про человека поняв, с едва скрываемой брезгливостью, сухо ответила, смотря мимо «ухажора». -Я, не знакомлюсь на улице с типами вроде вас, дайте пройти! -Ух какие мы ершистые!- нагло оскалился господин Крысяев, и не двинулся с места- А что такое? Маменька не велит, да?- ещё более отвратительно скривил губы Альберт, на что засмеялись все кроме поручика ( он узнал Светлану, хоть и не был ей представлен лично) -Если вы, сделаете ещё хоть один шаг в мою сторону- жёстким голосом начала девушка- и не дадите мне пройти, я так закричу на всю улицу, что позову городовых, вон кстати двое на углу у ателье Марципановой стоят!- ткнула пальчиком девушка. Все повернули головы, а она воспользовавшись своей хитростью, ловко зикнула мимо зазевавшихся гуляк, и пробежав для верности ещё шагов 15, остановилась, перевела дух, и убедившись что её не собираются преследовать, спокойно пошла дальше, довольная собой что так ловко провела этих олухов. -Во как! Надули тебя Альберт Евгенич за три копейки! –весело бросил гуляка в чиновничьей шинели. Прочие тоже довольно загудели. Альберт же хищно сощурился. -Хороша цыпочка, моей будет! -Ты что имеешь в виду?-тихо спросил поручик, самый трезвый из четверых. -Да то и имею… попользуюсь насчёт клубнички однозначно! Такую гордячку не упущу и примерно накажу! -Ты Альберт с огнём-то не играй!- остерёг приятеля поручик- ты верно не узнал её что ли? -А кто она?-презрительно дёрнул головой Крысяев-дочка генерал-губернатора? -Нет, она дочь Брусникина, директора мужского училища- ответил поручик. Глаза Альберта в притворном ужасе полезли из орбит. - «Директора школы для мальчиков!»- подняв в верх палец потряс им Крысяев, «сурово» глядя на приятелей- Это брат величина-а! Да-а! Вздор!- резко выпалил он, приняв свой обычный вид- Сказал будет моя и всё! Мне нельзя отказывать, господа! – понизил он голос до шёпота, и добавил- Я этого не люблю-с! -Так она ж это, говорят ведьма!- вставился третий выпивоха, в простой шубе. -Очень хорошо!- отчеканил Альберт- Все бабы ведьмы! Я и ведьм того-с- Крысяев сделал непристойный жест рукой, но никто от чего-то не улыбнулся, а поручик хмуро спросил. -И как ты это собираешься сделать? Как обычно, нахрапом? Так у неё брат старший есть, Олег Перынёв, он тебе за неё голову отрежет, и дуэли не потребует! Он такой... Альберт на минуту задумался, хоть он и был последней тварью, но последним идиотом вроде не слыл. Прокрутив что-то в своей голове, и сплюнув на мостовую да утерев рукавом нос, ответил. -Зачем нахрапом? Не-ет, я всё сделаю красиво, цветочки-подарочки, и всё, она моя! -То есть?- не понял чиновничья шинель. -Да соблазню к чертям и всех делов! - И как тебя это спасёт от мести её отца и брата? На своего папочку надеешся, так он не сможет всё время тебя вытаскивать из неприятностей! -А я на ней женюсь!- нашёлся вдруг Альберт, и даже вроде как просветлел- женюсь, попользуюсь. А там уж всё моё будет, и она, и прочие дамы, погуляем ещё господа-а! -А если не женишься?-спросил третий, в простой шубе, подбивая приятеля на азарт. -Хотите пари?- загорелся Альберт. -А велик ли заклад?- спросила чиновничья шинель. -Ящик коньяку!- предложил Крысяев и протянул руку. -Идёт!- разом сказали шинель и простая шуба, а вот поручик от чего-то отказался. -Нет господа, увольте! Я слышал об этой девушке только хорошее, и участвовать в заговоре против неё не желаю, честь имею!- козырнул и тут же ушёл. -Ну и чёрт с ним!- плюнул в след Крысяев, и ударил с приятелями по рукам. -Да, а сроки-то? срок-то какой?- напомнила чиновничья шинель. -Месяц!- не подумав бросил Альберт, на том и порешили. А Светлана меж тем уже была дома, и сидела у себя в комнате за письменным столом. Сразу после гадания, она решила что у неё должно быть что-то вроде дневника, но не такого который обычно заводят романтические барышни чтоб заносить туда всякие глупости, а такого… Ну вообщем особенного, её Брусникиной дневника, или вернее нет, записок! Да, именно записки! Не слезливые дневнички с засохшими цветочками от сиропных воздыхателей, а именно Записки, вот так, с большой буквы! Светлана отыскала в недрах своей библиотечки толстенную разлинованную тетрадь в твёрдом переплёте напоминавшую скорее книгу, и на титульном листе, размашисто и красиво начертала «Записки барышни Брусникиной». Немного подумав, добавила внизу уже более мелким почерком, «Начатые ей января 29 дня 1828 года» С тех пор, она начала медленно, неторопливо вести их, и это были действительно записки а не дневник, или всё же дневник пополам с записками? Нет, чем-то важным, для последующих поколений, это несомненно должно было стать! Светлана заносила сюда свои мысли и соображения о настоящем, прошлом и грядущем! Да-да, и нечего хихикать! О грядущем! Она так думает, а значит так может быть! Первыми строками в «Записках» стали конечно предположения о явившемся в зеркале красавце-офицере ( ну не мог же ей в самом деле, явиться балетмейстер?) Светлана рядила и так и сяк, но не могла вычислить ни род войск, ни даже примерное их количество, ни где они могут быть, ни где вести кампанию с неприятелем, словом ничего что могло б хотя бы намёком указать ей где искать эти жгучие разноцветные глаза,( при воспоминании от которых у неё начинало часто колотиться сердце и гореть щёки.) Эти светлые волосы с пробором, и окладистые усы! Сначала она подумала что всё очень быстро узнает, стоит ей лишь применить свой Дар, и… Но не тут то было! Как ни старалась девушка, ни сны, ни искусственно вызванные видения, ничего кроме дыма и тумана не давали. Молчали даже карты! Сделав ещё несколько бесплодных попыток, Светлана поняла, что этот человек пока закрыт для неё, или того пуще. Он закрыт непроницаемым щитом вообще. Она о таком знала, читала и слышала. К моменту своей стычки с похабным Альбертом, Светлана исписала уже около 20-ти страниц «Записок» размышлениями о делах военных, да так основательно и добротно это подала, что если б кто посторонний ненароком в них заглянул, то верно подумал бы что перед ним оперативный план генерального наступления в масштабах целой губернии! А теперь вот, Светлана сидела и размышляла, надо ли занести в свои «Записки» недавнее неприятное приключение у трактира? Х Х Х Иван Силович Бусов проснулся в утро 23-го марта позже обычного, а именно в четверть одиннадцатого! Причиной тому было что они вчера с денщиком после основательного въезда в казённую квартиру, отмечали его сыщиков, день рождения, да вспоминали былое, но, обо всём по порядку… Карета подлетела к дому по улице Дворянская 130 , буквально минут через 10, и новые жильцы бодро выбрались из экипажа. У распахнутых настежь тесовых ворот, их с почтением встречала прислуга. Дворник, крепкий, высокий бородач с брюшком, лет 50-ти, кухарка такого же возраста и примерного телосложения, и горничная, довольно симпатичная молодка лет 25-ти, с хорошей фигурой и приятным лицом, украшенным карими глазами и каштановыми, хорошо убранными назад волосами. -Милости просим ваше высокоблагородие, пройдитя в дом!- пробасил дворник и чинно поклонился, женщины тоже. Бусов приветливо кивнул им, и быстрым оком оглядел строение. Дом и впрямь был хорош! На каменном фундаменте, крепко срублен и с большим крыльцом. Дубовая стена из брёвен забранная по горизонтали, видны были и хоз постройки. -Ты кто будешь, борода?-весело спросил сыщик у дворника. -Дык, Прокоп Корягин я, дворник здешний!-бодро ответил мужик. -Живёшь где, рядом? -Так точно барин, вон через дом отсюда и мои хоромы, я тут и в иных дворах иногда приробатываю! -И всё успеваешь? -Так точно! -Молодец, служи и впредь хорошо!- похвалил барин, и тут же велел Прокопу помогать денщику перетаскивать вещи в дом. Дворник рванулся с места так, словно только этой команды и ждал. Иван Силович подошёл к замеревшим от уважения женщинам, и начал с молодой. -А тебя красавица я знаю!- бывальщецки заметил он горничной. -Ой… да откуда ж?- опешила девушка, с робостью глядя на высокого, строгого барина в страшной как ей показалось шапке с хвостом. -А я ворожить мастер, ты-Катерина Милованова 25-ти лет, не замужем и поведения самого пристойного, ну? – ухмыльнулся Иван Бусов, глядя как девушка разиня от удивления рот, даже отступила чуть назад. -Да откуда ж вам про то ведомо?-со страхом пролепетала Катерина, растерянно хлопая глазами. - А я красавица наскрозь всё вижу, должность у меня такая!- с напускной важностью сострил Бусов, и обратил взор к кухарке. Оценил сразу. Готовит хорошо, и в молодости была когда-то не дурна собой, но тяжёлая жизнь ( скорее всего через неудачное принудительное замужество) скоро сделала своё дело, женщина быстро утратила надежду на счастье, перестала особо следить за собой, располнела. Но одевалась всегда опрятно и с баней русской дружила. -Коровина, Татьяна Тихоновна я!- негромко представилась кухарка- я тоже живу неподалёку, но с некоторых пор, по просьбе Катюши, ночую тута с ней. В соседней комнате. - А что так?- краешком губ улыбнулся сыщик. Катерина смущённо потупила взор. -Тут… барин…это… -Что, черти в доме завелись? -Вроде того, чудиться тут по ночам, боязно мне одной!- тихо пояснила горничная, и с надеждой посмотрела на барина. Тот тихо вздохнул и ответил. -Ну пусть её живёт сколь желает, а теперь любезные мои дамы, покуда наши богатыри барахло моё перетаскивают, соблаговолите-ка проводить меня внутрь и показать дом, да наши комнаты Женщины подхватились с мест, и стараясь не мешаться под ногами дворнику и Хворостовскому, повели нового хозяина внутрь на экскурсию. В доме вместе с верхними помещениями, оказалось аж 12-ть комнат! Бусов выбрал себе угловую, выходящую часть окон на сад, а частью на уличный перекрёсток, и там и там был хороший обзор. Просторная деревянная кровать ему понравилась, но он распорядился поменять перину на матрас, к немалому удивлению прислуги. «Не засыпаю я нормально на этих перинах»- пояснил он удивлённой Катерине, которой вдвоём с Татьяной, пришлось утаскивать громоздкую перину прочь. А матрас тут же приволок расторопный Хворостовский. Обстановка комнаты была самой обыкновенной: по мимо кровати, в ней стоял большой письменный стол с канделябром, два кресла, четыре стула, диванчик в углу, туалетный столик перед зеркалом с умывальником, платяной шкаф, и несколько подвесных полок для книг. В спальню, Хворостовский с дворником втащили ещё пару больших сундуков ( их втиснули в углы) и один по меньше, принёс сам денщик. Квадратные плетёные ящики и корзины с мешками прочего багажа, разместили в другой, соседней комнате, ставшей чем-то вроде кладовой. Иван Силович развесил на ковре несколько кинжалов, три пистолета, и боевой горн. На полки он сразу расставил большую часть своих книг различных жанров, от научных до художественных, а потом в одном из двух настенных шкафчиков, разместил различные медицинские склянки и препараты, словом всё что необходимо для военного человека, в спальне теперь имелось. Даже канцелярские принадлежности и бумагу, Бусов разложил на столе свои. Венцом всего стала масляная лампа со стеклянным абажуром зелёного цвета, эту вещицу он купил себе недавно и очень любил, хоть и коптила порой зараза, но романтику за чёртовой работой навевала… Хворостовский разместился в покоях через стену, его комната была чуть по проще, и по беднее обстановкой: кровать, стол, два стула, одно кресло, шкаф, туалетный столик, и одна полка. Впрочем он, как и его барин, мог обходиться даже меньшим. Едва разместившись, Бусов переоделся. Мундир Коллежского советника, был надолго повешен в шкаф, а сам начальник сыскного отделения, облачился в простую белую рубаху с жилетом, по верх которых ладно, по фигуре, сел обычный сюртук, в коем можно и по саду гулять и за жуликами бегать. Брюки полковник Бусов надел простые , широкие, и тоже чёрные, он любил не маркую одежду. -Ну-с господин следователь, вот вы и на квартире!- сказал он своему отражению в зеркале, и подмигнул- Нынче у вас праздник. А завтра с обеда на службу-с!- в дверь постучали. -Да!- ответил Бусов, хотя уже знал что это Хворостовский, который за время службы знал, что если нет ничего эдакого, то входить, а тем более влетать в апартаменты барина как в трактир, строго воспрещалось. Денщик вошёл и доложил что «там интересуются во сколько их милость изволят ужинать, ибо обед уже пропущен» . Бусов глянул на часы: без пяти шесть! Однако… -Передай им пусть сварганят там чего-нибудь горячее из мясного и на сегодня всё, ну а остальное ты же шельма не забыл приготовить на сей день?-хитро прищурясь, глянул сыщик на улыбающегося денщика. -Никак нет-с! Не забыл, всё вон в кладовке, в корзинах, ждёть своей участи!- улыбнулся Димитрий во всю ширь своей бритой, весёлой физиономии. -Ты свои лохмы чёрные причеши, а то как из курятника вылез!- весело заметил сыщик отходя от зеркала и садясь в мягкое кресло- Катерину-свет девицу не пужай своим видом, иди! -Ага, щас передам!- хмыкнул Хворостовский, и исчез. Просьбу хозяина он женщинам передал, чем очень их удивил, но тут же внёс ясность, объявив что нынче, 22-го марта, у их высокоблагородия день рождения, и все основные «боеприпасы» уже заранее заготовлены, а горячее пусть будет так, для затравки. Да и вообще, им стоит приготовить себя к тому, что правильного распорядка дня у господина следователя нет, и может случиться что завтрак плавно перетечёт в обед, а обед в ужин, или вовсе ничего такого не состоится, Иван Силыч всего себя отдаёт службе государю и Отечеству, так что может порой и дома не ночевать! -А где ж тогда они ночуют-та?- испуганно поинтересовалась Катерина, никак не могущая ничего в толк взять. -А где придётся!- со вздохом пояснил денщик, откровенно любуясь девушкой- На службе у себя в кабинете, в номерах, на улице, да где придётся по службе оказаться, там и заночуем с ним! -Ужас!- тихо протянула Катерина, а слушавшая всё это кухарка, бывальщецки заметила Хворостовскому, чтоб шёл сей же час к барину и передал что всё будет сделано как приказали и подано тот час же. Хворостовский вышел, а Катерина тихо спросила у товарки. -Тёть Тань, а рази ж может такое быть чтоб барин, и так вот неправильно питался? -Конечно может, давай плиту вон разжигай! – ответила кухарка, раскладывая продукты на столе. Горничная быстро всё растопила, и снова пристала с расспросами. -Тёть Тань, а ты видела какая у их благородия шапка-то страшная, с хвостом! Аж жуть! -А это Кать из волка сделанная!- ответила кухарка продолжая работу. -Что, думаешь прям сам убил? – ахнула Катерина. -Ага!-деловито, но с улыбкой согласилась стряпуха-Убил, ободрал и съел!- выпучив на девушку глаза, дурашливо ответила Татьяна. Катя сначала ахнула, но потом поняв-таки что с ней пошутили, смутилась. -Да ну вас тёть Тань, я взаправду а вы… -А взаправду, давай вон шевелись шибче! Если у барина сегодня день рождения, то нам с тобой ухо востро держать надо будет… -Что, приставать будут?- перебив товарку, то ли с надеждой тайной, то ли со страхом, осведомилась Катерина, замерев на месте. -Тьфу на тебя дуру!- рассмеялась кухарка уперев руки в бока- Одно на уме! «Приставать!» Размечталась голубица!- язвительно добавила Татьяна, и спустила девушку с небес на землю, пояснив что раз дело такое, то того что приезжие с собой захватили, им определённо не хватит, и придётся нырять в погреб за вином, или в буфет за наливкой, а то и водку бечь искать, у этих мужчин мол всегда так! Катерина как-то разочарованно вздохнула, и всецело погрузилась в процесс готовки «чего-то горячего». Хворостовский быстро накрыл стол в комнате барина: четыре бутылки красного вина ( шампанское Бусов на дух не переносил , и не понимал чего в нём находят другие, а когда в полку случалось заключать пари, то со своей стороны Иван Силович заключал его именно на красное вино!) копчёные селёдки на тарелках, ветчина, сыр, зелень, помидоры, колбаски охотничьи, жареная курица, грибочки и солёные огурчики. Разумеется был и хлеб. Но такие шикарные столы, следователь Бусов позволял себе не часто, а довольствовался самой простой пищей, а то и вовсе ел в сухомятку и не регулярно, правда не забывая пить чай ежели выпадала возможность. Но сегодня повод был иной, и их высокоблагородие господин Коллежский советник, чиновник Специального Комитета, решил что называется кутнуть. Едва денщик успел разложить на столе серебряные столовые приборы, как робко постучавшись, вошла горничная, и негромко сообщила «их благородиям», что ужин в столовой подан и можно идти. -Уже идём, ступай голубушка!- сказал Бусов тяжело поднимаясь из кресла, Катерина стрельнув глазами удалилась, а барин деловито хлопнув денщика по плечу, саркастически заметил- Слыхал как она обратилась к нам «ваши благородия», то есть во множественном числе, а это значит что и ты шельмец, в «благородия» попал теперь! -Ну хоть один вечер в благородиях похожу!- деловито согласился Хворостовский выходя из покоев вслед за Бусовым. Столовая находилась сразу же за кухней, и представляла из себя просторное, светлое помещение с камином и напольными часами в углу. На длинном столе, по середине, стояла пузатая супница, где дымилось свиное мясо с овощами и специями, а рядом стояли фарфоровые тарелки с приборами, соль, горчица с перцем, и аккуратно нарезанный хлеб. -Не изволят ли господа наливочки?- предложила Татьяна Тихоновна. -А есть?- отчего-то задал ненужный вопрос Бусов и поглядел на обеих ( Катерина опять смутилась) -Разумеется, вишнёвая! -Ну изволим тогда, давай по рюмочке для апетиту!- согласился Бусов, и сам себе стал накладывать мясо на тарелку. Катерина тут же спохватилась. -Ой да как же это, барин! Ваше высо..ко… высокопри…кри… - заплелась от волнения горничная, на что барин снисходительно заметил. -Голубушка, называй меня просто по имени-отчеству, а то пока ты со своим геройским характером мой титул-то выговоришь, три года боюсь пролетят, и мы тут усохнем, прямо за столом, хорошо? -Хорошо Иван Силыч!- подавив волнение, наконец справилась с собой девушка, и сказала что имела в виду что она бы и сама с удовольствием подала, зачем же господам себя утруждать? -Ну от чего же утруждать?- весело возразил Бусов, уже работая ножом и вилкой (как впрочем и денщик) –Я часто обслуживаю себя сам, да и этот вот «господин»- ехидно кивнул сыщик на жующего Хворостовского- особо не перехрянет ежели сам себе мясо на тарелку подвалит! Горничная ничего не успела ответить, ибо пришла Татьяна с подносом на котором красовался пузатый графинчик с рубиновой настойкой, и двумя рюмочками. -Вот будьте любезны господа!- поклонилась кухарка, ставя поднос на стол. -Всё голубушка, ступайте пока, вы свободны!- жестом показал Бусов, и женщины тихо удалились. Денщик налил себе и барину по первой, чокнулись, выпили… Гм, недурственно, но увлекаться однако не стоит, в комнате ждёт ещё основное сражение! Доев то что было на тарелках, господа хлопнули ещё по одной, и Иван Силович сказав «хорош», позвал прислугу. Те мигом явились и получили от хозяина следующие указания. Во первых, всё было превосходно, но на сегодня довольно, во вторых, хоть это и маловероятно, но ежели кто придёт нынче, то не пущать, а в третьих, сами они коли не ужинали , то могут закончить и мясо и наливочку, а господам -де пора на основной банкет, с тем новые жильцы и удалились. -Удивительный какой барин!-очарованно ахнула Катерина- О прислуге не забывает! -Может просто такой человек, а может блажит на первых порах, пыль в глаза пускает!- неопределённо заметила Татьяна Тихоновна, и кивнула товарке «Ну садись, давай кушать!» А герои наши, уже зажгли свечи в канделябре, и сели за стол. Вот теперь можно и посидеть, и поговорить по душам, и выпить в волю, ибо за этим столом сидели давно уже не барин и слуга, а просто два боевых товарища, почти даже где-то друга… Хворостовский налил по первой, и готовился держать речь. Бусов молча кивнул «Давай!» -Уф-ф-ф.. ну, многия лета вам Иван Силыч, и мне вместе с вами, ибо удивляюсь я, как при нашем образе жизни, мы ещё живы оба? -Ну эт ты хватил уж!- хмыкнув возразил барин, и поблагодарив добавил- Ну тогда значит за жизнь! –оба выпили, затем обильно закусили, затем снова выпили, и пошло-поехало, полились воспоминания о былом, и о том как всё текло и начиналось… Х Х Х А началось всё, в далёком уже теперь 1807 году, вскоре после очередной войны с французами, когда ныне покойный батюшка сыщика Сила Андреевич Бусов, устав от несносного характера своего отпрыска, что куролесил и гонялся где только мог, влипая в самые разные истории и приключения от которых хваталась за сердце да охала тоже уже покойная матушка Вера Сергеевна, взял да и определил 16-ти летнего сына на службу в драгуны .( Иван хорошо держался в седле, и выглядел старше своих лет, ибо уже брился) это решение правда не прибавило матушке Вере Сергеевне радости, но поплакав, она благословила сына на защиту государя и Отечества, надела на шею ладанку с травками и родной землицей, да собрала сына в путь-дорогу. Но, молодой барин уехал не один. С ним вместе, буквально сбежал из дому, тогда ещё крепостной человек, 14-ти летний юнец, Митька Хворостовский, сын кузнеца и закадычный дружок молодого барина по всем делам « сумнительного прилежания» - Дело в том, что эти двое, были не разлей вода, хоть и принадлежали к разным социальным средам, но не смотря на это, драли их обоих когда ловили с поличным, одинаково. Бусов-старший, затащивши обычно чадо в кабинет, потчевал его там заранее заготовленным березняком, под оханья да причитания матушки, выдворяемой в это время за дверь. «Ох Сила Андреич, ты уж не дюже там, ведь убьёшь ребёнка!» На что муж гневно отвечал не прерывая экзекуции. «Я не дюже душа моя! А надо бы дюжей! Сживёт подлец родителей со свету!» Кузнец драл своё детище и вовсе чем придётся, дрыном, вожжами, розгами или просто руками. Впрочем как первому так и второму, это помогало мало, но за регулярностью происходящего, закалило характеры и волю обоих молодцов на славу. Да, о том что Митька-стервец убежал на войну вместе с молодым барином, стало известно лишь на третьи сутки после проводов в полк Ивана-свет Силыча. Кузнец прибежал к барину с вытаращенными беликами, и протягивая измятый клок бумаги с какими-то жуткими каракулями, слёзно умолил прочесть. -Ты где эти нашёл, Данила?- удивлённо спросил барин разглядывая «письмо». -Дык это, Митька-стервец видать оставил, его вишь молодой барин говорят грамоте учил и вот… -Грамоте учил!- недовольно буркнул помещик стараясь прочитать всё же что ж там есть-та?- Самого его, учить!-Послание Сила Андреич хоть и с трудом, но всё же расшифровал, и громко зачитал с крыльца всем собравшимся жителям своей деревни, и малым и старым. Значилось там следующее: «Пап я иду с барином Иван Силчем воеват басурманоф стану ироем приду в кристах груть аль галава в кустах» ошалевший кузнец разинул рот, барин едва сдерживая смех прикрыл рукой свой, а завыла-запричитала только одна кузнечиха. Но супруг матюгнувшись, хватил шапкой оземь, и широко перекрестившись сказал что « Хай яво идя куды яму стервяцу вздумалося, ибо нету уже отцовского терпения выносить яво паскудства, а драть уже рука отсыхаить!» На том в деревне всё и закончилось в полном смысле этого слова, ибо после отъезда «этих двух,» число всякого рода происшествий, резко сократилось. Иван прижился в полку и своём эскадроне как-то сразу, ибо и стрельбе и обращению с холодным оружием он был обучен отцом ещё с детства, но тем не менее тяготы новой службы он стал нести с усердием и достоинством. Митьку хоть и не сразу, но всё ж определили к нему с начало в «казачки», затем в денщики, да так и пошло. Быстро летели первые месяцы службы на Кавказе, где в это время шла очередная война с Персией. В первых же стычках и сражениях, молодой драгун к удивлению старых служак, показал себя храбрым, но отнюдь не безрассудным малым. Иван никогда не увлекался горячкой боя, и всегда знал когда надлежит остановиться, сманеврировать, и даже отойти. Все эти его качества дали повод для разговоров, что ему не 16-ть лет, а не менее 19-ти! ( ну ни как не тянул рослый парень на юнца!) Однако командир полка развеял все сомнения , и подтвердил товарищам что «Всё верно, Ивану Бусову 16-ть лет от роду, а его «казачку» и того меньше, 14-ть!» Уже через год, пройдя его в боях, вылазках да походах, молодой Бусов получил звание поручика, и отпустил свои знаменитые усы, сводившие с ума многих женщин. Ловкость, знание языков и освоение новых ( через год службы Бусов уже сносно говорил и понимал по турецки и по персидски, плюс к немецкому и французскому что выучился дома от отца) приводили к тому, что его всё чаще стали привлекать к разного рода секретным делам в тылу неприятельских войск, а проще говоря, взяли в полевую разведку. Если надо было взять языка, Иван обязательно такого притаскивал, да не абы какого, а именно «языка», человека могущего сообщить много полезных сведений русским. Если нужно было пробраться во вражий стан и похитить знамя, он делал и это, но: никогда подобные вылазки не производились им на спор, от желания поиграть с судьбой в чёт-нечет. (На таких делах сложил голову не один безрассудный храбрец) Все производимые им действия были сопряжены исключительно с военной необходимостью, пустого бахвальства он не понимал и не принимал. Очень быстро научился играть в карты, овладев несколькими плутовскими приёмами, но вскоре охладел к этому виду игр, и садился за стол разве что для убития времени, и по символическим ставкам, ибо больших денег у него отродясь не водилось, да ещё и Хворостовского надо было на свой счёт содержать. Он нашёл для себя иное увлечение. Как-то, вынеся на себе из боя старшего офицера, Бусов получил от него неожиданный подарок, маленький шёлковый мешочек, походивший скорее на старинный денежный кошелёк, а там,три игральные кости вырезанные по уверениям спасённого, из бивней мамонта. -Берите поручик, теперь это ваше, они меня хранили вроде как, ну пусть теперь и вам послужат, а мне уже всё, отставка-с! Ранение серьёзное… Иван поблагодарил офицера, и стал всюду носить кости с собой, и практиковать эту уже подзабытую игру, и дело пошло на лад, деньги у молодого барина и его «казачка» теперь водились в достаточном для нормальной жизни количестве. Домой они с Митькой, который к тому времени вполне уже чисто и грамотно писал, писали не реже одного раза в месяц, и стоило только гадать как эти письма читаются в их семьях. Впрочем три письма от отца, Бусов-младший тоже за год получил, и знал что всё благополучно, маменька тоскует, а кузнец ждёт сына домой чтоб «выдрать ежели без крестов приедет стервец» На исходе второго года службы, когда число его подвигов и прочих дел превысило количество слухов об нём самом, Иван Бусов и уже его денщик, получив месячный отпуск ( разумеется минус дорога) поехали домой, один в чине уже штабс-капитана, а другой в чине подпрапорщика ( стараниями барина, Митьку зачислили таки в полк) Надо ли описывать теплоту и слёзы встреч родных, наших героев? Думаю нет, не надо, ибо не описать слёз радости обеих матерей, да крепости объятий отцов, хотя Данила и отвесил сыну лёгкую затрещину, после иронического вопроса «Ну вояка, и иде твои крясты-та?» Сын виновато опустил голову, на его груди была всего одна медаль, но «За храбрость» . На могучей же груди молодого барина, сияли шесть боевых наград разных степеней и достоинств. Доволен был старый суворовский солдат, участник взятия Измаила, Сила Андреевич, глядя на сына. Вырос, возмужал и посерьёзнел. (Хотя как показало отдалённое и не очень будущее, с последним мнением об отпрыске, папенька слегка погорячился) Доволен был и кузнец Данила, чего там говорить, хоть и не «грудь в крестах» но сын-то и впрямь герой, вырос, окреп, вон какие страсти рассказывает про войну! С этих то пор, и были посеяны те первые маленькие семена легенд об Иване Бусове, в землю города Ладова и его окрестностях, коим суждено было прорости много лет спустя, пышным урожаем! Быстро пролетел долгожданный месяц, и вот снова слёзы и проводы, в которые Иван взял с собой из дому две небольшие миниатюры, портреты родителей. Тяжелее всего, Ивану пришлось расставание с матерью… Как они глядели на него! С какой горечью и любовью, эти большие, чёрные глаза мамы, полные слёз говорящие ему «Сыночек мой милый, ну её эту войну проклятую! Не бросай меня! Один ведь ты у меня, свидимся ли мой милый мальчик, сыночек родненький!» но разумеется ничего этого не сказала вслух Вера Сергеевна, а лишь поцеловала своего Ванечку крепко, да широко перекрестила на дорогу. В полк отпускники прибыли вовремя, даже на день раньше, что многих удивило, обычно из отпусков опаздывали… И опять атаки, рейды, конные и пешие броски ( драгуны как и казаки могли воевать и в пешем строю тоже, чем и отличались от прочих кавалеристов) Но прогремело имя Ивана Бусова по всей линии на ряду с другими храбрецами, вот после какого дела. Их эскадрон,численностью свыше 130 сабель, отдельно от полка, скрытно совершал поиск по вражеской территории, как вдруг внезапно наткнулся на превосходящие силы противника, колонну из 500 пехотинцев, и не менее 100 всадников при двух пушках, сопровождавших богатую карету, и несколько крытых шёлком фургонов , явно не с кирпичами. Завязалось жаркое дело, как вдруг персидская пуля наповал сразила командира, возникло минутное замешательство, но Бусов, мгновенно оценив положение, взмахнул саблей, и издав какой-то жуткий, нечеловеческий свист, страшным эхом разнесшийся по горам, и ещё больше усугубивший моральное состояние противника, с криком «Эскадрррооон! За мнооой!! В атакку-у!!! Урррраааа!!! ……твою мать!!!- и тут же ринулся вперёд увлекая товарищей за собой. Иван с половиной эскадрона ударил по коннице и пушкам, (кои персы уже начали было торопливо разворачивать) а другая половина с ходу врубилась в уже расстроенную пехоту, успевшую дать лишь один слабый залп, и то лишь первые шеренги, и завязалось такое, о чём потом долго говорили-переговаривали по обе стороны фронта. Бусов уже летел с частью людей на полу развёрнутые, но ещё явно не заряженные орудия, как вдруг, дорогу перегородила ринувшаяся удирать одна из шёлковых повозок с белым от страха возницей, дурма хлеставшим лошадей. Но ему и нужды нет что повозка, гикнул, да прямо через неё, снеся копытами к шайтанам собачьим этот шёлк, и слыша где-то внизу истеричный, многоголосый женский визг. Пушки персов так и остались не развёрнутыми, прислугу изрубили мгновенно, и яростно сцепились со всадниками, часть из которых уже впрочем драпанула с поле боя, спасая свои драгоценные жизни. Иван зарубил уже шестерых, когда почувствовал сильный удар в голову, и по виску полилась кровь. «Скользь прошла!» понял он срывая ненужную уже каску, и отскакивая в сторону, туда где пыталась уйти богатая карета. Пехота неприятельская уже была разбита и рассеяна, но часть конницы ещё держалась у кареты, из которой выскочил некий вельможа с саблей и пистолетами за поясом, пытавшийся вскочить на поданного скакуна. Иван тут же выхватил один из двух кавалерийских пистолетов, что были у каждого в сумках-ольстах по бокам сёдел, и выстрелив, попал лошади прямо в шею. Раненое животное вскочило на дыбы, и сбросило не успевшего толком вскочить в седло вельможу, на которого в ту же секунду, бросился прямо с коня подлетевший штабс-капитан, и мало того что сильно приложил о каменистую почву, да ещё и рукоятью сабли по голове сверху пригладил так, что напрочь оглушил дорогого пленника. И в те же почти минуты сражение кончилось, и победа осталась за русскими драгунами, хоть и дорогой ценою: убито было 34 бойца, раненых в два раза больше, но тяжёлых оказалось всего восемь.. Сорок пленных персов, да полсотни пойманных лошадей, две пушки с боеприпасами, да ещё две повозки-фургона с э… гаремом. Да, в той повозке что так лихо перескочил на коне Бусов, ехали семеро то ли жён, то ли наложниц важного пленника, а в другой, восседали шестеро насмерть перепуганных красавиц. Впрочем тех, из перескоченной повозки, драгунам пришлось ловить ещё добрых пол часа, так напугал прекрасных гурий, страшный шайтан на коне! Бусов вертел головой во все стороны и никак не мог найти своего денщика. –Ребята! Митьку-мерзавца моего, никто не видал?- обеспокоенно спросил он у своих. –Не видать нигде!- ответили ему. –Среди убитых нету?! -Вроде нету… а! Да вон же он едет герой, и глядите-ка ребята, трофей какой поперёк седла везёт!-весело крикнул трубач Елистрат Егоров, указывая рукой туда, где из-за скалы, деловито выезжал подпрапорщик Хворостовский, держа поперёк седла перед собой молодую женщину. – Ну я те щас!- зло бросил барин, и пришпорил коня- Ты где был?- гневно бросил Иван лыбящемуся денщику. –Вон! – Митька деловито хлопнул пятернёй по пышному заду пленницы- Сбечь дура хотела, а я поймал! Ну куда б она тута в горах-то? -Я те в следующий раз в морду дам!- неожиданно рявкнул Иван, поднеся к носу приятеля здоровенный кулак. –За что, барин?-изумился тот. –За что?! Ты почему без просу исчез,а? Я же думал тебя дурака убили тут где! У, как дал бы щас!-замахнулся но не ударил Бусов, и кивнул- За мной к остальным! Эскадрон продолжал собирать павших и трофеи, а Бусов и Митька подъехали к месту где согнали пленных, мужчин отдельно, девиц из гарема соответственно тоже. –Ну ссаживай давай свою гурию!- велел барин, и денщик спустил девушку на землю. Та сердито глянула на Хворостовского, а потом изучающе стала смотреть на Ивана. –Барин, да у вас вон кровь на голове!- указал Митька-Пуля вскользь сбоку вдарила, чудом не убила!-и тут же достал из-за пазухи чистую тряпицу-бинт, и предложил замотать голову. –Давай пожалуй!- согласился барин, но дальше случилось неожиданное, пленница вдруг жестом показала русскому «Дай мол, я перевяжу!» -Отдай ей!- хмыкнул Бусов , любуясь стройной, пышногрудой брюнеткой с глазами цвета черешни. Денщик пожал плечами, и исполнил приказание. Девушка аккуратно взяла тряпицу, и жестом показала «Наклонись!» -Да ты говори прямо!- по персидски вдруг выдал Иван, чем сильно удивил красавицу. –Урус знает наш язык?- игриво поведя ресницами, осведомилась та. –Знает, давай перевязывай!- драгун склонил голову, и почувствовал как нежные женские пальчики, проворно заработали делая повязку. Ткань мгновенно набухла кровавым пятном. –Всё урус-драгун, готово! – улыбнувшись сказала девушка. Иван поблагодарил её, и вдруг увидал как один из его товарищей несёт серебряный кувшин и ковш. –Эй братец, чего у тебя там?- спросил штабс-капитан. –Вода ваше благородие, в ихнем обозе взял, вкуснишшая!-улыбнулся рядовой. –Дай-ка попить, чёй-то рот пересох!-попросил Бусов, но когда боец подошёл, дама вдруг по хозяйски отобрала кувшин и ковш, налила и сама подала. –Пей урус-драгун, у нас вкусная тут вода! Иван бережно принял ковш, и только теперь заметил что левая кисть тоже ранена и кровит. «После!» устало подумал он, и приняв из очаровательных рук ковшик, жадно потянул из него прохладную, вкусную воду. Ух как хорошо-то братцы! Аж сама жизнь в жилах заиграла! Иван с благодарностью вернул посуду, и правой рукой медленно вытер усы, затем на мгновение поглядел куда-то в даль где как ему показалось, загорелись и пропали молодые женские глаза небесного цвета, озорно улыбнулся чему-то, и снова поглядел на пленницу. –Ну прелестная гурия, и как те звать-величать? -Нефрит-смущённо вдруг ответила девушка и сказала что хочет ехать на одной с офицером лошади. –На одной?- удивился Бусов- ишь ты хитрая! Устал конь мой, две зад… э, двоих не потянет, вон сколь свободных лошадей есть, щас распоряжусь! Хворостовский, приведи-ка лошадку даме, да не делай мне тут козью морду, поймал и молодец, а дальше уж как выйдет! Денщик слегка хоть и был раздосадован таким поворотом дела, но лошадь прекрасной персиянке привёл. Нефрит быстро забралась в седло, и сказала Бусову что поедет с ним. –Как тебя зовут, урус-драгун?- игриво спросила Нефрит строя глазки, когда они уже ехали рядом в обратный путь –Иван!- чуть склонив голову представился офицер. –О, я знаю, многих русских так зовут, у тебя прекрасное имя, и ты красивый!-продолжала кокетничать Нефрит. В общем когда всё это дело вернулось в лагерь, оказалось что штабс-капитан Бусов сцапал ни много ни мало, а губернатора той провинции где был бой, и эта персона доводится каким-то родственником самому шаху! Вот так поворот… Вскоре после этого, Иван Силович Бусов стал злейшим врагом повелителя правоверных а сами персы прозвали его Бус-шайтан, так это прозвище на Кавказе за ним и закрепилось, а в дополнении, вся эта история с пленением губернатора, боем, перескакиванием через фургон с гаремом и прочие вещи, стали обрастать самыми необычными, и даже романтическими подробностями… А в реалии, полковник узнав что именно благодаря решительности штабс-капитана дело было решено в нашу пользу, деловито изрёк. –Ну Бусов, ну чертяка! Принимай временно эскадрон, пока я нового командира не подберу, желающие то есть, но мне нужен хороший. Командуй пока с богом Ванька! С этого дела, штабс-капитан Бусов получил не только второго «Георгия» на грудь, эскадрон под начало, но и красавицу-персиянку, которая так и заявила драгуну, что теперь она от него никуда не уйдёт , и будет жить с ним, потому что он храбрый и красивый. И тут наш храбрый и красивый слегка растерялся, но быстро взяв себя в руки, снова вышел из положения блестяще. Он стал на квартиру в одном доме из трёх комнат, где в большой поселился он с Нефрит, в другой жил теперь денщик Хворостовский, а в третьей, обитала хозяйка, женщина средних лет с маленькой дочкой. Кухня как водиться была отдельно. Так в жизни Ивана, появилось первое настоящее чувство… Разумеется у него и ранее, как и у других, были на стороне то, что в обществе называлось интрижками. Но, во первых, Иван благоразумно выбирал себе женщин старше себя, чтоб в случае чего, не отвечать перед возмущёнными маменьками, за посягательства на честь невинных девиц, во вторых , сами женщины, и вдовые и по не подтверждённым данным даже замужние ( из тех кого выдавали за стариков от 50 и выше) наперегонки старались заполучить в свои опочивальни, лихого штабс-капитана. А в третьих, Иван в отличии от некоторых товарищей любивших прихвастнуть «подвигами» и поведать их в подробностях с именами и адресами, такого не делал, а если и рассказывал что, то это было в духе того «В одном доме, на одной улице, у одной дамы» и тд. После этого, в эскадроне появилась поговорка «Скрытен как Бусов». Исходя из всего вышеизложенного, поводов для ревности у жгучей и горячей красавицы Нефрит, было более чем достаточно, и не смотря на уверения Бусова что «Теперь он верен только ей одной», это помогало не очень, жемчужина востока сильно в этом сомневалась. Боевые товарищи по-доброму завидовали штабс-капитану, и частенько отпускали в его адрес безобидные шутки. -Ну Бусов, ну хват! Денщик поймал, а она к тебе сама! Да перевязала, да кувшин-то как по-хозяйски отобрала у рядового! Прям жена да и только! -Удача смелых любит господа, я доволен!-отшучивался Иван и продолжал службу-служить. Когда случалось ему уходить в боевые рейды, девушка страшно тосковала, ревновала и боялась: вдруг где её Иван найдёт себе другую, или пуля настигнет его? Дни что его не было, Нефрит чуть не поминутно спрашивала у полковых офицеров где её Иван, и жив ли он вообще? Господа офицеры отвечали что «Эскадрон штабс-капитана Бусова действует на линии огня, сам он жив-здоров, и тебе красавица, кланяться велел!» Что такое «действует на линии огня» девушка понимала слабо, но что «жив-здоров и кланяется», её радовало, ибо по крайнему её разумению, это означало что он не в объятиях какой-нибудь не приведи Всевышний, женщины. Возвращения Ивана, Нефрит ждала с такой силой, что когда он входил в дом с кучей подарков ей, бросалась с жаркими поцелуями сначала к нему, затем отдышавшись от ответных лобзаний, кидалась словно ребёнок, рассматривать то, что привёз ей, её урус-драгун. А ночью, уставшие и утомлённые взаимными ласками, они засыпали полные счастья и любви друг к другу, думая каждый о своём… Когда после очередного поиска, эскадрон штабс-капитана вернулся в расположение и стало известно что драгуны за это время сожгли два склада с амуницией, подняли на воздух один ружейный и два пороховых магазина, а за голову «проклятого Бус-шайтана» тамошние власти назначили цену аж в 5000 золотом, виновник торжества получил орден, и жуткую сцену ревности от любимой дома. Дело в том, что когда он вошёл как обычно в дом с кучей подарков для неё, и та с радостным визгом бросилась ему на шею, но обняв тут же с гневом оттолкнула, и подарки посыпались у драгуна из рук. -Вот эт встреча, тебя что, шмель укусил?-удивлённо осведомился штабс-капитан, наблюдая как его красавица закипает в гневе. -Почему от тебя женскими благовониями разит так, словно ты в бассейн с ними нырял?-сверкая прекрасными черешнями глаз, начала она- А? Почему? ! –гневно наступала девушка, и тут выяснилось следующее. Буквально вот, ехали они как всегда рядом с Хворостовским, и тот вдруг достал откуда то склянку с розовой жидкостью, и протянув барину сказал «вот мол, нашёл в одной телеге, а что сие и не ведаю!». Барин взял, понюхал и сказал что это и впрямь женские благовония, и не нужны они, и вылить их надо. Растяпа-денщик, понял всё буквально, откупорил склянку, и тут же, на ходу, стал выливать, а тут де поднялся страшучий ветер в его, Ивана сторону, и весь почитай флакон оросил его и коня! -С головы до ног!- глядя насквозь честными глазами на распалившуюся милаху, объяснил Иван, и добавил то, что стало искрой в бочке с порохом- И конь весь тоже благовоняет, можешь сходить, понюхать! -Конь? Благовоняет? Понюхать? –окончательно рассвирепела красавица, и первыми в Бусова полетели подушки, затем туфельки, потом в ход пошёл кофейный сервиз вместях с подносом, потом… Тяжёлый самовар с водой, девушка поднять не смогла, и глотая слёзы ринулась на обидчика сжав кулачки. В последующие минуты, штабс-капитан узнал о себе много нового: он изменщик, врун, сластолюбец, бабник, и она не верит ни единому его слову, и он её не любит, и она не полная дура чтоб выслушивать эту дичь со страшучим порывом ветра, и она не зря его подозревала, и кто эта женщина что стала у неё на пути, и пусть не думает что она больше поведётся на его поцелуи! И вообще, она убьёт теперь себя, затем его, затем этого дурака и сообщника Хворостовского, затем… -Стоп!- резко оборвал череду посулов бравый драгун, удивлённо глядя на тяжело дышащую прекрасной грудью любимую- Эт как ты щас сказала-то, Нефрит? Вначале себя, потом меня, затем денщика? -Да!-резко повторила девушка, и вдруг осеклась, очерёдность убийств показалась ей сомнительной… Но тем не менее, она метнулась к постели, и выхватила откуда-то маленький кривой кинжал, и дала понять подойдя ближе, что ей есть чем свершить правосудие! Бусов неожиданно глянул на входную дверь. -А тебе кого?- громко спросил он, Нефрит тоже повернула голову, и тут же оказалась обезоруженной, в проходе никого не было, а кинжал пущенный ловкой рукой, оказался высоко на потолке в углу. -А-а!-возмущённо вспыхнула Нефрит, и пристально глядя в глаза мужчине, уже не таким грозным голосом добавила- Какое коварство!.. И в следующею минуту, она оказавшись в могучих объятиях Ивана, попыталась было вырваться, но получив крепкий, пьянящий поцелуй, сразу как-то обмякла вся, и загорелась огнём желания. -Нет любимый… не могу… не могу тебе противиться… твои глаза… они сжигают меня…люби… Штабс-капитан без лишних слов подхватил закатившую в истоме глаза возлюбленную на руки, и понёс на разгромленное ею же ложе… Спустя где-то пару часов, они, отдыхая в объятиях друг-друга под лёгким одеялом, и откушав красного вина с фруктами, разговаривали уже так, словно не было сцены со стороны девушки, ни уловки со стороны мужчины. Положив свою голову ему на грудь, и совершенно накрыв её густой копной растрепавшихся в глубокой неге волос, девушка замурлыкала. -Ты мой самый любимый мужчина, не смотря даже что изменяешь… -Да нет же-ласково гладя её нежные, шёлковые пряди тихо отвечал штабс-капитан-Нефрит, на этой богом проклятой войне, ты у меня единственное и незаменимое создание, которое я люблю, и другой мне не надо! Такой как ты здесь больше нету, а хуже мне не нужна! -Правда?- стрельнув глазами спросила девушка, и ещё теснее прижалась к любимому. -Ей-богу! А что ты там про мои глаза всё говорила-то, а?-усмехнувшись спросил вдруг Иван, тихонько поцеловав её в голову. -Ну тогда… в бою… помнишь ты через нашу повозку перескочил? – начала девушка приподняв голову и поглядев ему в лицо. -Ну помню, и что? -Я тогда там была, обмерла от ужаса вместе с другими, но не завизжала как они, а окаменела когда ты словно кентавр летел через нас, и так зыркнул вниз глазами, прямо в меня, и прожог насквозь! А когда меня твой слуга привёз и я тебя вторично увидела, то поняла что пропала, и если ты не возьмёшь меня себе, я утоплюсь!.. -Постой!- наморщил лоб Иван- а я разве тогда глядел вниз? Не помню! -Да, лишь один миг, но мне показалось это дольше, и как бы во сне, когда медленно прыгают. И я тебя успела рассмотреть… ну, твоё лицо! -Зоркая ты моя - похвалил Иван, и спросил- ну что, пора вставать, приборку делать? Но Нефрит лукаво посмотрев ему в глаза, тихо прошептала «Нет, не пора!» мягко прильнула к нему, и всё повторилось. Так они и жили, Иван-русский офицер, и Нефрит, бывшая наложница… Как- то в перерывах между боями, Бусов с денщиком сидя на привале у костра, задумчиво начал говорить. -Что-то брат Хворостовский мутно как-то на душе! -А что такое? Иль чуешь чего, барин?-тревожно спросил слуга поворачивая палкой угли. -Да нет, тут другое… томление какое-то непонятное в груди, сердце играет, цветы охота ходить собирать!- грустно пояснил Бусов, и тяжко вздохнул. -Чаво?!-ошалело вытянулось лицо у денщика- Какие-такие цветы? -Полевые Митя, полевые, степные, ну-разные!-неопределённо пояснил штабс-капитан, а потом смущённо хмыкнув добавил но уже тише- Я это, стихи писать начал!.. -Кому?-вовсе ошалел денщик, в изумлении глядя на барина «Уж не заболел ли сердешный?» -«Кому?»- передразнил Бусов, и усмехнувшись пояснил- ну не тебе же! Ей… -Нефрит?-ахнул денщик. -Ага… -Ой худо дело!-покачал головой Хворостовский, и выдвинул предположение что это не иначе любовь-с! -Она самая!- мрачно заметил эскадронный, откинувшись спиной на ствол дерева-Только вот что будет , когда расставаться придётся? -А нас что, аль перебросят куда? -Нет пока, ну война-то эта кончиться когда-нибудь?- с досадой пояснил Иван- И нам тут не сто лет же стоять! Вот и думай… я как представлю что с ней будет, у меня аж сердце сжимается! Ей-ей легче одному на сотню в сабли пойти, чем в этот момент с Нефритушкой моей объясняться… Она ж дурёха молоденькая, на год меня целый младше! Горячая, отчаянная, что хочешь над собой учинит, вот чего я брат-Димитрий боюсь. Вот мой страх, и место уязвимое!-глядя задумчиво куда-то в даль, и о чём-то своём размышляя закончил мысль Бусов. -Да всё утрясётся как-нибудь, уж я-то знаю!- бывальщецки заявил денщик, и тут же заметил на себе пристальный, удивлённый взгляд барина. -Чего ты знаешь-то?- чуть возмущённо и чуть иронично, начал штабс-капитан- ловелас хренов! Я те сколь раз говорил чтоб ты по девицам, а особливо благородным не лазил,а? Сколь разов упреждал? -Да не лазил я по девицам. Тем более благородным!-начал отбрёхиваться подпрапорщик. Но дальнейшего разноса не избежал. -Врёшь!-чётко и коротко отрезал Иван, подавшись вперёд- Врёшь мерзавец! Гляди мне, ежели тебя кота блудливого какой-нибудь папенька за шкирку сцапает, я тебя стервеца выручать не буду. Не смогу просто, я не господь бог, а всего лишь штабс-капитан! -Да я- начал было денщик, но командир отмахнулся давая понять что разговор окончен как и привал, и вообще хорош прохлаждаться, по коням! Так и полетели далее дни и недели эскадронного временного, Ивана Силовича Бусова. Его команда, наводила на врага страх и ужас своим появлением и атаками, а когда стало известно на той стороне что Бус-шайтан фактически мальчишка, которому нет и 19-ти, многие не поверили! Дело в том, что эскадрон Бусова, много раз уходил из казалось глухих котлов и ловушек, пробиваясь всегда там, где их не ждали, и не оставляя врагу ни одного раненого своего товарища. И вообще, за время командования им эскадроном, из него без вести не пропал ни один боец! Но венцом карьеры Бусова-командира, стало дело, когда на целую неделю, без вести, с грохотом и треском, пропал… весь эскадрон во главе с командиром! Но обо всём по порядку. Х Х Х Ничего как говориться не предвещало… В один из дней, эскадрон Бусова по приказу полковника, вышел из расположения для совершения диверсий в тылу противника. Как всегда, думали что драгуны, погуляют где-нибудь два- три дня, не забывая присылать вестовых с рапортами. Однако, вестовой прискакал лишь через два дня, с донесением таким туманным и престранным, что полковник прочитав депешу открыл ящик стола, и матюгнувшись бросил её туда, решив дождаться автора сего сочинения, и уж тогда… Но минул третий день, четвёртый, пятый пролетел шестой начался, а об эскадроне и его командире не было пока ни слуху ни духу, и только донесения лазутчиков о том что на военных коммуникациях персиян, мягко говоря не спокойно, наводили на мысль что эти… гм, храбрецы, где-то там. Но почему донесениев-то не шлют?! Но это была не единственная головная боль седовласого полковника. Словно что-то почувствовав, на третий день, к нему прорвалась вся в слезах Нефрит, и чуть не на коленях стала умолять господина полковника рассказать ей куда запропал её любимый Ваня (к тому времени девушка уже довольно сносно изъяснялась по русски) на что тут же получила с начало чашку ароматного чая с пряничком, а затем ответ полковника что «Он бы непременно ответил красавице где есть её Ваня, если бы сам это ведал!» Обиженно шмыгнув носом, девушка ушла, но на утро явилась к нему с тем же вопросом, и командир, так же примирительно, но тоном уже по суше ответил, что «Знать не знает где запропал господин штабс-капитан, и сам бы очень ( полковник подчеркнул именно это слово) хотел бы его сейчас видеть". Выпив чайку и скушав пряник, девушка ушла, но на завтра… Утром шестого дня, бледный от гнева и недосыпа полковник, издал специальный устный приказ в коем значилось чтобы «Девицу Нефрит, до него более не допущать ни под каким видом, иначе его от её слёз и причитаний, непременно хватит апоплексический удар» . Приказ был часовыми выполнен, но с тяжёлыми потерями в виде «Ободранной рожи рядового Синюхина, и подбитого глаза фанен-юнкера Осипенко». На шум сбежались некоторые прочие драгуны, и общими усилиями красавицу скрутили, и посадили на свободную пока гаупт-вахту, откуда добрых два часа доносились яростные крики, смысл которых сводился к тому, что «Ей все врут, и она всё знает, что все скрывают что её Ванечку непременно зарубили-застрелили, или хуже того, он где-то у другой женщины ей изменяет, а ей всего не говорят. И в конце, уже слабеющим голосом было промолвлено, "Дайте хоть с телом попрощаться» Ну можно ли на такое чудо природы долго сердиться? Разумеется нет, и под вечер, юную скандалистку выпустили. Нефрит потупив глазки проговорила что «Ей очень стыдно за то что она обидела двух часовых, и она больше не будет». Забавную девушку по своему любили и уважали многие в полку, в том числе некоторые офицерские жёны, видя в ней сущее дитя, и старались по своему заботиться. Более, до самого возвращения «пропавшей экспедиции», она не появлялась. Впрочем как оказалось, точно такое же происшествие, стряслось в одном из соседних казачьих полков, где в тот же день и час, провалилась словно в преисподнюю, полусотня казаков, под командой подъесаула Дементия Уланова, который был 10-ю годами старше Бусова, и слыл среди своих таким же лихим рубакой и смельчаком. Сие совпадение, показалось начальству обоих полков весьма подозрительным, но выводы делать оно пока не спешило. Драгунский полковник в своих апартаментах метал громы и молнии, и потрясая списком личного состава пропавшего эскадрона, вопрошал небо и землю «Где есть эти подлецы, мерзавцы, и тп?» Причём далее следовала череда таких выражений и словооборотов, что покраснели даже портреты на стенах. А самому господину Бусову было посулено « Спустить с него шкуру если только живым вернётся». Чтоб хоть как-то напасть на след, полковник затребовал себе сводку происшествий на той стороне, и «Не было ли чего из ряда вон?» .Оказалось что было, и даже два. Первое: некие неизвестные, в количестве примерно до сотни или более, отдалённо напоминающие по виду иррегулярную конницу, ( ну очень отдалённо напоминали надо сказать!) напали на владения одного из ближайших эмиров шаха, наделали там жуткого переполоху ( от которого любимая жена властителя, родила ему со страха, сразу трёх дочек) и угнали табун породистых коней ажник в тыщу голов! «Наши!» сразу же решил полковник. Второе походило скорее на водевиль. Жена владельца одного из замков, не отличавшегося своей храбростью, завела себе любовника, племянника мужа, и сговорилась с ним ограбить собственного супруга. А дабы не подумали на них, запугала благоверного жуткими историями о том что в окрестностях замка, орудует шайка самого Бус-шайтана, который этой же ночью собирается на замок напасть, его, хозяина, зарезать, а над ней жестоко надругаться. И единственный для него шанс на спасение был то, что прямо сейчас они должны бросить всё и бежать в сторону столицы провинции, но порознь , двумя дорогами. Хозяин так и сделал, и был тут же жестоко обокраден. -Ну это не наши!- облегчённо вздохнул полковник. И только утром восьмого дня, то есть ровно семь дней спустя, с передовых постов пришло известие что «Наши едут, Бусов возвращается!» Полковник, источая лицом всю радость от предстоящей встречи, вылетел прямо из штаба пешком, и сцепив руки на груди, приготовился ждать. Показались первые всадники. Полковник вытаращил глаза: на плечах у многих бурки, на головах папахи, ружьями-саблями обвешаны как рождественская ёлка конфетами. «Ну вот тебе и иррегулярная конница!»- мелькнула у полковника мысль. -Эскадро-о-он, стой!-скомандовал негромко Иван Бусов, когда поравнялся с командиром. Колонна стала. Первым соскочил с седла Митька, и помог барину слезть. Бусов с начало козырнул правой рукой, затем сбросил папаху, показав перебинтованную со ржавым пятном на лбу голову, и неловко скинул бурку ( и то и другое принял денщик) и предстал перед светлые очи господина полковника с тремя пистолетами за поясом, двумя же кинжалами, и левой рукой на перевязи, и тоже уже бурой. И лицо.. Усталое, осунувшееся, со щетиной, и ввалившимися от недосыпа глазами . На командира сейчас смотрел не юноша неполных 19-ти лет, а 30-ти летний, усталый мужчина. Гнев старого вояки как рукой сняло, причём весь, без остатка. Штабс-капитан хотел было начать говорить, как вдруг в толпе гражданских раздался пронзительный женский крик. -Иван! Ваня мой! – и стрелой вылетевшая вдруг Нефрит, кинулась к своему «урус-драгуну», и с рыданиями повисла на груди. «Ваня, Ваня мой, любимый, живой, живой, ко мне вернулся!» не стесняясь слёз залепетала девушка. Иван смущённо обнял её здоровой рукой, и скромно поцеловал в щёку «Ну-ну, не надо!» -Извините господин полковник, тут вот, так- смущённо начал было эскадронный кивком головы указуя на рыдающее счастье на своей груди. -Да ладно уж!- примирительно махнул рукой полковник, и чуть с укоризной добавил- Вестовых-то можно было прислать? На меня наплевал ладно, ну об ней бы хоть подумал, она четыре дня мне покоя не давала, «Где да где её Ваня?» -Я сейчас, господин полковник!- сказал Иван, и склонившись к девушке, негромко прошептал. -Нефрит, ты это, иди теперь домой, и всё там приготовь, я скоро буду. Давай, не упрямься, лады? -Угу!-шмыгнув носом отстранилась девушка, и только теперь заметила что он ранен. Прошептав что-то, она осторожно взяла его раненую руку в свою, и нежно поцеловала не переставая при этом капать слезами. -Ну всё, лети домой. Я скоро!- попросил Иван, и Нефрит утирая слёзы убежала. -Ну-с, я про вестовых намекал, и где они?- повторился полковник. -Я посылал одного, не доехал что ли? -Доехал, почему же! Пять, суток, назад!-командир показал подчинённому свою пятерню- И что? -Ну так там всё изложено!- повёл глазами Бусов. -Что изложено?- снова закипая, начал полковник и полез во внутренний карман- Вот твоя эпистола голубь ты мой, зачитываю! «Движемся в верх по дороге, намереваемся неприятелю диверсии чинить» и подпись! Во! Красотень писанина! Шедевр! Гомер обзавидуется! Подробности где? Бусов быстро полез во внутренний карман грязного уже мундира, и достав толстый, потёртый и перевязанный сапожными нитками пакет. -Вот подробный перечень боевых действий вверенного мне эскадрона! Устно могу сообщить следующее; эскадрон, семь суток был в боях и рейдах по тылам и коммуникациям неприятеля, и четырежды выходил из окружения! Нами взято, 48-мь пленных, 500 ружей и пистолетов на двух арбах сзади, четыре знамени и две мелко калиберные пушки с зарядными ящиками, оставили за городской заставой, хорошие, можно использовать. Потери: 24-ре убитых, и 32-ва раненых. Из них тяжело-трое! Перебежчиков и пропавших без вести, не имеется, всё!(Пусть не удивляет читателей обилие взятых русским рейдом знамён:на стороне персов, воевало великое множество подвластных ханов и племенных да родовых вождей, каждый из которых имел немало знамён,кои наравне с флагами падишаха, считались трофеями!) -Всё ли?-хитро улыбнулся полковник, и жестом поманил Ивана «отойдём»- Табуны эмирские, ваша работа?-глядя в лицо подчинённого, поинтересовался полковник. -Какие табуны? Не было ничё такого!-поднимая на командира абсолютно честные в таких случаях глаза, ответствовал Иван. Полковник некоторое время помолчал. «Врёт подлец, а бровью не шевельнёт! Вот ведь натура!» -Ну не вы, так не вы… Да, а с казачьей полусотней Дементия Уланова , подъесаула, не встречались часом? -Слышать-слышали о них, но не довелось встретиться!- бодро ответил Иван, а на вопрос про ограбление замка заявил что вообще первый раз про это слышит, в смысле об ограблении, хотя разведка их в окрестности сей цитадели и была, но и только. Полковник сказал «кхм», поглядел на Бусова, потом на эскадрон, и от щедрот своих отвесил всем недельный отпуск в пределах городской черты, а сейчас им в полковую баню, приводить себя в порядок. Два часа спустя, Иван, помытый, побритый, отхлёстанный дубовыми да берёзовыми вениками, одетый во всё чистое и новое ( включая повязки на голове и руке) приехал домой , и буквально вбежал в комнату к любимой, где та уже превратила их не хитрое жилище в маленький волшебный мир: разобранная постель со свежими простынями и подушками, шёлковые и парчовые ткани на окнах и стенках ( подарки драгуна!) Столик с дымящимся кофейником, вазочка с восточными сладостями, копчёная баранина, белый хлеб, какая-то тонко порезанная розовая рыба с капельками собственного сока, сыр, зелень и кувшин вина, красного, его любимого… И сама разоделась так, что никакая Шахерезада даже рядом не станет, самое лучшее из одеяний, что так тонко подчёркивало её формы и грацию, надела на себя девушка, чуть подкрасила реснички и губки, и натёрла своё прекрасное тело ароматными маслами, тоже привезёнными ей как-то любимым урус-драгуном. Поначалу, когда Иван с денщиком шли в баню, он думал лишь о том чтоб помыться, побриться и бухнуться спать, потискав в лучшем случае свою горячую ревнивицу. Но русская баня, сухой парок, веники, густой квас кружками, да грибочки солёные с бочковыми огурчиками, да пучки петрушки с варёной картошечкой, всё это так подействовало на нашего героя, что домой он ехал с мыслью уже не только ограничится потискиванием красавицы, а планы его расширились несколько дальше… Но реальность превзошла все ожидания! Как только он вошёл в комнату, и увидел всё это, ему сразу же захотелось наброситься на Нефрит, но та озорничая прошептала «Позже любимый, сначала кушать!» Штабс-капитан и здесь не сплоховал, почти всё съел-выпил, впрочем и девушка голодной не осталась ( ну не хам же он в самом деле!). Перевязь с левой руки он снял, она теперь только мешала, и всё алчней поглядывал на любимую тем взором, которому она никогда не могла противиться. Девушка старалась чуть поддразнить своего мужчину, и не глядеть ему в глаза, но…не выдержала один раз, глянула и всё!.. -Я… хотела… станцевать для тебя… любимый!..- страстно шептала она в его объятиях, млея от желания. -Вот сей час, мы с тобой ладушка моя, и станцуем!- в тон ей шептал Иван, помогая Нефрит, избавляться от излишков одежды. Эта ночь, оказалась самой длинной, и самой сладкой, в их недолгой, совместной жизни… Х Х Х С этим удивительным рейдом Бусова, закончилось и его полугодовое начальство над эскадроном, полковник уже нашёл наконец достойного командира, которому Иван не без сожаления передал свои полномочия, оставшись впрочем старшим офицером в эскадроне, и ставшим чем-то вроде заместителя у нового командира. Да и вообще, оставалось всего три месяца до окончания третьего года службы Ивана Бусова (получившего за последний рейд «Георгия» на шею) но в эти три месяца произошли роковые события, кардинально изменившие и судьбу и карьеру нашего героя и его верного денщика, который кстати носил на груди уже две медали и один заветный, солдатский «Георгий». Неделю отпуска, Иван целиком проводил с Нефрит, даже денщика выпустил попастись на вольные хлеба. Они ходили по купеческим лавкам, и Бусов покупал ей разные наряды и просто одежду. «Впрок" говаривал он. Хотя дело о похищении эмирских табунов и повисло в воздухе, но только некоторые стали замечать что в бывшем бусовском эскадроне, у всех чинов, откуда-то волшебным образом завелись деньги, и немалые. Полковник впрочем пресёк всякие толки на эту тему, говоря что не пойман не вор, а что с бою взято-то свято!Вот и штабс-капитан когда выпадало свободное от милований время, убегал зачем-то в город словно чего-то искал, подыскивал, а Нефрит в это время хлопотала по хозяйству. На шестой день, он пришёл домой особо весёлый и довольный, с небольшой кожаной папкой в руках, которую быстро запер в свой сундучок весом в три пуда. -Это ты чего принёс?-ткнула пальчиком девушка, когда Иван обернулся к ней, пряча ключ в карман. -Это сюрприз!- таинственно ответил Иван, по кошачьи подступая к девушке. Та игриво хохотнув отскочила в сторону. - А что это такое, сурприз? -Это очень хороший, неожиданный бакшиш!- ответил штабс-капитане, и обходным манёвром сцапал таки свою красавицу, и целуя закружил по комнате- Нефрит моя-а! у тебя теперь всё в жизни измениться в лучшую сторону! -В какую?- хохоча спросила девушка сияя от счастья. -В ту, в которой у тебя будет своя жизнь! В последний день отпуска, он попросил Нефрит одеться как можно красивее. И сказал что поведёт её к одному ловкому художнику-миниатюристу, и тот нарисует их портреты, небольшие, в ладонь, и у неё будет его образ, а у него-её! Девушка сразу же согласилась. Опуская излишние подробности скажем что через три дня, они уже держали в своих ладонях настоящее произведения искусства, их миниатюрные портреты, написанные с фантастической точностью черт лиц, глаз, и пропорций тела. Было ощущение, что с покрытых особым лаком цветных портретов, глядят живые Иван и Нефрит. Края миниатюр были покрыты затейливой персидской резьбой, и покрыты ярко-белой глазурью, а сами лики скрывались под слоем густого лака. -Теперь у меня всегда, с собой будешь ты!- ласково поцеловав девушку заметил Иван, бережно пряча её завёрнутый в кусок парчи портрет. -А у меня ты… мой любимый… мой Ваня.. мой храбрый урус-драгун!-блеснув слезинками счастья на чёрных ресницах, тихо прошептала Нефрит, пряча его портрет себе в сумочку-мешочек, подаренный им же. Уже на завтра, отпросившись у командира, Иван прискакал домой, ( Нефрит сидела на постели и лопала свежие мандарины) полез в свой сундучок, достал заветную папку, и показал её возлюбленной. Та, отложив уже поднесённый ко рту мандаринчик, проворно спрыгнув с постели подошла к любимому, и полюбопытствовала. -А это чего, Вань? -Сюрприз обещанный!-загадочно прошептал Иван, и не удержавшись чмокнул таки девушку в губы. Хохотнув та чуть отстранилась, и уточнила. -Это который хороший неожиданный бакшиш? -Он самый, поехали, нас ждут уже! -Куда? -Увидишь, давай пошли! -Иван, ну мне же надо привести себя в порядок, причесаться, накраситься, приодеться!-начала Нефрит загибая пальчики. -Ага!- деловито перебил её Иван- И поспеем мы с тобой мой персик, аккурат к вечеру, давай пошли, ты и так у меня самая красивая и одета вполне прилично! -У-у!-капризно надула губки Нефрит- Не к вечеру! -Нефрит-ханум, а Нефрит-ханум!- с напускной серьёзностью повторил Иван- Давай шевелись уже, пошли, времени мазюкаться нету, командир на два часа всего отпустил, зануда ты моя сладенькая! -Сам зануда!- буркнула девушка идя к выходу, поняв что спорить бесполезно ( И ничего-то мужчины в этом не понимают! Не дать девушке навести красоту-это же тиранство! Только и знают что войну свою дурацкую, а ты сиди тут, переживай вся, вот!) Они вышли на улицу, Иван усадил её на коня рядом с собой и они поехали. Минут через 10-ть остановились на одной уютной, тихой улочке утопающей в зелени садов и цветников, возле средних размеров каменного дома с красной черепичной крышей и палисадником, благоухающем всеми разливами цветов. Возле калитки, их ждал некий чиновник лет 50-ти, с седеющими бакенбардами, и такой же как у Ивана, папкой под мышкой. Остановившись, Иван легко снял спутницу с лошадки, и представил ей неизвестного господина. -Вот Нефрит, знакомься, это Никитин, Сергей Порфирьевич, чиновник, мой поверенный в делах!- Никитин почтительно приподнял перед девушкой шляпу. -А это-Иван перевёл взгляд на красавицу-Нефрит-ханум. Моя..э..ну вообщем вы знаете! -Наслышан-тихо ответил Сергей Порфирьевич, а Иван сказав «Ну что же, пройдёмте в дом!» шагнул первым, беря Нефрит под руку. Они вошли, и Нефрит огляделась. Это оказалось большое, четырёх комнатное (не считая кухни) строение, с полной внутренней обстановкой! Недорогая но уютная мебель всех видов, столики, креслица, стульчики, ковры на полу и стенах ( тоже не дорогие, но приятных оттенков) канделябры и подсвечники, медные лампы ( без джинов, три штуки!) Был даже очаг с запасом дровишек, шкафчик с пряностями и крупами, корзины с луком, чесноком и прочими огородними культурами, , что потребны жильцам таких домов. И во всех комнатах можно было жить! Да, была ещё вторая дверь в сад, но Иван расскажет об этом чуть позже, а теперь они с Сергеем Порфирьевичем разложили на столе бумаги из папки, чиновник достал из внутреннего кармана медную потёртую готовальню с чернильными приборами, и оба они повернулись к ошеломлённой всем увиденным девушке. -Иван, а что это за дом?-с волнением в голосе спросила Нефрит, широко раскрыв и без того большие глаза. -Это, теперь твой дом Нефрит, и ты, в нём хозяйка!- медленно, с расстановкой ответил Иван. От этих его слов, девушка покачнулась, и едва не упала в обморок, сев в мягкое кресло, а драгун заботливо подскочил к ней, и опустившись на одно колено, участливо взял её ладошку в свои руки, и поцеловал. -Ну ты что, Нефритик мой? Нельзя меня так пугать-то!- улыбнулся он, глядя как волнующе вздымается её грудь. «Да, видать обалдела от удивления слегка!» пронеслось у Ивана. Девушка глянула ему прямо в глаза, быстро отвела взор ( от греха подальше при посторонних-то!) и не очень уверенно переспросила ещё раз. -Мой… дом?! -Твой любимая, твой!- целуя ей руку, подтвердил штабс-капитан, и добавил- там сзади есть ещё клочок земли, садик с фруктовыми деревьями, цветничок, и маленький фонтанчик! Это я тебе после покажу! -Иван… я не понимаю..это как? Откуда?- всё ещё ошеломлённо шептала девушка, глядя в лицо, но не прямо в глаза! -Нефрит- с расстановкой начал Бусов- этот дом с землёй, намедни купил я, на своё имя, а потом сделал дарственную на твоё имя, и теперь ты тут полноправная хозяйка, и никто, слышишь, никто не сможет тебя отсюда выгнать! Мало того любимая, я ещё выправил тебе паспорт, так что ты теперь подданная Российской Империи, и находишься под покровительством и защитой Белого царя, и его державного скипетра, и никто более не продаст тебя в гарем или иную неволю, ты-свободная отныне девушка, и можешь ехать куда захочешь, хоть в Санкт-Петербург! Всё время пока Иван говорил, девушка не издав ни звука, лишь хлопала глазами, да кивала в такт слышимым словам, а когда Бусов закончил, она и вовсе застыла раскрыв рот -Так понятно!- встал офицер, и метнулся к столику, где стояла бутыль лёгкого, красного вина- Закрепим первоначальный успех лёгкой картечью! –Иван наполнил бокал почти до краёв, и аккуратно поднёс к любимым устам--Давай не спеша, из моих рук, пей, не захлебнись от радости! Нефрит, придерживая всё ж бокал своими пальчиками, выпучив глаза выдула его весь, затем глубоко выдохнув, откинулась на спину со словами «Обалдеть можно!» Мужчины дружно, по-доброму засмеялись, а поверенный чиновник со словами «Браво!» даже в ладоши захлопал и добавил. -Вы абсолютно правы Иван Силыч, она совершенное чудо! -Ещё бы- подтвердил штабс-капитан-другой такой нету! Ну душа моя- обратился он к отдышавшейся девушке- вставай давай, надо кое-что подписать тебе, сущие пустяки, но необходимое! -Но Иван, я же не умею по- русски- растерянно начала было девушка, но бравый драгун сказал что он, предусмотрел и это, а именно, она только возьмёт перо в свои пальчики, а водить её рукой будет он сам, так делают. -Точно так-с!- с готовностью подтвердил Сергей Порфирьевич- Можно-с! И тут же в пять минут, всё дело и обстряпали, в двух экземплярах, один должен был храниться в папке у хозяюшки, а другой в конторе у господина Никитина. Чиновник сказав что его услуги тут пока не нужны, и ему пора, направился к выходу, Иван взялся проводить, и уже на улице, у них состоялся такой разговор. -Вы уж того, приглядите тут за ней ежели что- попросил Бусов- она же в сущности ещё дитя, хотя и хлебнула лиха в жизни вдосталь! -Не извольте беспокоиться, Иван Силыч, приглядим-с!-уверил его чиновник- Раз вам меня сам ваш полковник рекомендовал, то уж будьте покойны, я своё дело знаю-с! И бумаги-то оформлены самым надлежащим образом, лично составлял! -Да говорю же, дитя сущее, боюсь задевает куда свои!-опасливо заметил драгун, на что чиновник улыбнувшись заверил что «приглядим не волнуйтесь!» -Благодарствую!-выдохнул Иван, и полез было в карман со словами «Тут вот за труды вам», но чиновник плавным жестом остановил порыв молодого офицера. -Довольно-с! Вы уже и так мне заплатили сверх положенного, зачем же ещё-то? Я хоть и чиновник, но совесть имею, и лишнего не возьму-с, а тем более с вас! И примите на будущее совет старшего товарища: никогда впредь не прикармливайте нашего брата-чиновника, почуют слабину, руку до плеча отхватят, что твоя сабля! Честь имею!- и с этими словами, Никитин удалился. Иван немного постоял и пошёл в дом, чтоб там ещё всё рассказать той, ради которой всё и затевалось! Оказалось, что Иван, всё время пока были у него свободные от службы да от любви часы, занимался поиском дома для возлюбленной, чтоб в случае чего, она не осталась бы на улице, или ещё чего похуже. Искал долго, придирчиво, даже к полковнику за помощью обратился, обсказав всё и как. Командир и порекомендовал штабс-капитану того самого чиновника, с помощью коего, Бусов наконец нашёл искомое: и место тихое, уютное, и соседи благонравные, не скандальные. О цене слегка поторговались, и сэкономив примерно 1/5 часть суммы, Иван приобрёл дом, и взяв на себя все расходы, ещё и обставил его. На вопрос полковника «А где ж это ты мил человек, деньги-то взял?» Бусов с абсолютно честными глазами ответил что часть в кости выиграл, а часть в бою, с одного убитого бека, целый кошель взял! Полковник сказал «кхм»,и других вопросов уж задавать не стал. Когда он всё это поведал Нефрит, та от радости чуть не задушила его в объятиях, затем выскочила в сад, и бегала да резвилась как ребёнок, особенно ей понравился журчащий фонтанчик, где она хохоча во всё горло, стала озорничать и брызгаться в Ивана. Тот засмеявшись «Ну я тебя сейчас!» бросился как бы её ловить, а она взвизгнув от азарта, стала как бы убегать от него, скача между деревьями. Догонялки длились минут десять, пока Иван не настиг свою красавицу под развесистой черешней, и сжав в объятиях, жадно принялся целовать губы, глаза, шею, грудь… Затем подхватив уже разомлевшую Нефрит на руки, бегом полетел с ней в дом… Уже позже, лежа в объятиях друг-друга, Нефрит роняя слёзы от переполнявших её чувств, рассказала Ивану , что никто и никогда не обращался с ней с такой заботой и любовью. Родные продали её в гарем губернатору, как какую-нибудь овцу, а там.. Там ей доставались унижения и побои от господина, когда ему казалось что она не достаточно покорно себя ведёт, и дерзко глядит. Едва она договорила последние слова, Иван резко встал, и задумчиво глядя на слегка удивлённую девушку, спросил изменившимся голосом. -Он бил ТЕБЯ, и унижал?! -Ну да-девушка тоже привстала, и стала смотреть как меняется лицо её мужчины, оно стало каким-то медным, а глаза заиграли той яростью, с которой обычно убивают на месте- такое в гаремах часто случается, и многим девушкам это даже нравиться, но только не мне Иван! Бусов резко соскочил с постели, наспех оделся, и задумчиво заходил по комнате. Нефрит тоже встала, накинула халат, и присев на край постели, с тревогой стала наблюдать, чего это такое, твориться с её милым? Иван подойдя к столу, резко налил себе крепкого вина в небольшой медный бокал, и сев в кресло, залпом осушил его, рукой утёр усы, и смотря куда-то немигающим взором, одним движением пальцев раздавил, смял этот бокал, и с яростью запустил в стену. -Ваня, милый, что с тобой?-со страхом спросила девушка подлетев к нему, и опустившись на колени. Бусов, у которого в душе содрогались скалы и рушились города, дрожащей рукой погладил прекрасные локоны своей любимой. -Никто- хрипло начал он глядя ей в глаза (но уже иным, не здешним взором) слышишь Нефрит, никто не имеет право бить тебя, да что бить, даже косо посмотреть на тебя… шуточку отпустить… зарублю любого!- и сильно дрожа, прижал к себе голову девушки. Господи! Как?! Как можно было бить её, видя ЭТИ глаза,? ЭТО лицо? ЭТИ локоны? Как это вообще стало возможным, чтобы какая-то вельможная мразь, поднимала поганые свои руки на саму КРАСОТУ?! На ЕГО Любимую, на ту, за которую он пойдёт на всё: на преступление, и даже на смерть если потребуется! Нет, этого так оставлять нельзя! -Прости!-сказал Иван, плавно отстранил девушку, и стал одеваться основательно. Почуяв сердечком что-то недоброе, Нефрит вскочила и бросилась к нему. -Иван, ты куда? -В полк, мне давно пора там быть, я и так с тобой опоздал, мне головомойка будет!-размышляя совсем о другом, отрывисто отвечал штабс-капитан, продолжая торопливы сборы. -Нет!- тревожно покачала головой Нефрит-ты, ты задумал чего-то.. Ваня, что ты замыслил-то? - чуть не плача спросила она, когда он уже надевал фуражку. -Ничего любимая, я скоро!-поцеловал и исчез быстрее ветра. А девушка, закусив пальчик, стала расхаживать туда-сюда по комнате, и размышлять что всё же задумал её неуёмный драгун? А неуёмный драгун, въехав на следующий день в новый дом вместе с денщиком (которого поселил в дальней комнате) энергично принялся за дело. А задумал он, не много ни мало, найти следы того самого пленённого им господина губернатора, и срубить ему к чертям собачьим башку. В течении последующих двух дней, Бусову удалось узнать , что важного пленника, вытряхнув из него предварительно все сведения, то ли отпустили за выкуп, то ли по каким-то дипломатическим каналам в качестве довеска к чему-то там, но вернули своим, и он уже месяца три как обретается в Тегеране. В тот день, Нефрит была дома одна, и отлучившись зачем-то в сад, оставила чёрный ход чуть приоткрытым. Покопавшись там, она уже собиралась было возвращаться, как вдруг услышала по звуку шагов что пришёл Иван, но что-то удержало её от того, чтоб тоже войти, и она замерев у приоткрытой двери, прислушалась. -Нефрит, ты дома?-позвал Иван, но девушка от чего-то снова удержалась. Судя по голосу, Бусов был слегка пьян, что было очень редким явлением- Ускакала моя газеля, моя лапушка!-продолжил голос, и вдруг грязно выругавшись. Обратился к кому-то -Н-ну?! А ты курва в Тегеран сбежал, падаль! (звон посуды, бульканье, пьёт) Ну ничё господин бывший губернатор, я тебя тварюгу и в Тегеране достану, найду, и башку ссеку напрочь! Никто-о! Никто-о!!-громче крикнул голос и продолжил- Не имеет права бить мою Нефрит, даже я!...(шаги, скрип кровати, лёг) Щас часок-другой отдохну, а там будем думать… Нефрит, любимая, никто..( ровное дыхание, и через минуту тихий храп) Зажав себе рот ладошкой чтоб в ужасе не крикнуть, девушка тихо оттолкнулась от двери, и отбежав в глубину сада, села там на лавочку чтоб перевести дух. Так, вот что мы имеем: её Иван, её любимый, собрался бежать в Тегеран, чтоб там найти её бывшего господина и прикончить! Так, и что будет? А будет плохо, он не вернётся! А даже если и вернётся, то тут его сочтут дезертиром, и посадят в большой и холодный зиндан в Сибири, это там где волки и холод лютый, она знает! И что же делать ей бедной да разнесчастной? А сию же минуту лететь в полк, добиться встречи со старым полковником, и всё ему рассказать, пусть он не разрешит её Ванечке бежать в Тегеран, и убивать там этого глупца. Да, так она и сделает! Нефрит благоразумно не пошла через дом, а обежав кругом, шмыгнула через садовую калитку на улицу, и поймав извозчика, помчалась по известному адресу. Когда полковник услыхал от запыхавшейся и перепуганной красавицы, ЧТО задумал его подчинённый, он сначала побелел, потом побагравел, затем хлопнул стопочку коньяку, и опустился в кресло, пристально глядя на девушку. -Сейчас он где?-резко спросил командир, быстро чего-то решая про себя. -Дома, спит.. немножко пьян… умоляю, спасите его! - Разумеется барышня, разумеется!- полковник позвонил в колокольчик, вошёл дежурный. -Штабс-капитана Бусова, срочно ко мне, живо! -Слушаюсь!-кивнул дежурный, и исчез за дверью. - А что вы с ним сделаете?- роняя слёзы. тревожно спросила девушка. -Постараюсь исполнить вашу просьбу, спасти!-тихо ответил полковник, сочувственно глядя на девушку. Ждать пришлось не долго, и где-то через пол часа, господин Бусов уже стоял на вытяжку перед светлые очи командира, держа фуражку в левой руке. Полковник смерил его взглядом по которому Иван понял что его план провалился, но первым рот решил не раскрывать. -Ну-с молодой человек- сцепив руки за спиной начал полковник глядя в слегка помятое лицо героя- и как вам это в голову пришло? -Осмелюсь спросить господин полковник, что вы имеете в виду? Мне в последнее время много чего в голову приходило!-чётко завернул штабс-капитан, стрельнув глазами в хлюпающую слезами Нефрит. -О твоём грандиозном плане визита в Тегеран!-жёстко рявкнул полковник, и уже тише переспросил- ты что Иван, совсем дурак? -Никак нет ваше высокоблагородие, не совсем!-последовал ответ. Полковник коротко сплюнул, и уже простым, обычным голосом осведомился, кто ещё в курсе этой его дичи? -Только присутствующие! –не моргнув ответил штабс-капитан. -Угу- промычал командир, глубоко выдохнул, и произнёс- ну вот что голубчик, я тебя отсель не выпущу до тех пор, пока ты, мне, при свидетеле, не дашь слово чести, забыть свой дурацкий план, и служить дальше как подобает нормальному (выделил полковник слово) русскому офицеру! Ну, я жду, и барышня кстати тоже! -Слово чести господин полковник, план свой дурацкий забуду, и буду служить дальше!- кивнул головой Бусов. -Ну, за сим не смею задерживать, пошёл вон отсюда! И сутки мне на глаза не показывайся, а то я за себя уже не ручаюсь!- приказал да посулил полковник. -Слушаюсь!- Бусов щёлкнул каблуками, и строго по уставу покинул кабинет, девушка выскользнула следом. Полковник тяжело опустился на стул. -Нет-нет, до законной отставки с почётным пенсионом я не доживу! Не-е-е, не… Ещё одна-две выходки этого молодца, и всё… Всё, вынесут к шайтану вперёд ногами прямо из кабинета! Уф-ф-ф… Наградил же господь!-чем именно наградил его господь, полковник не уточнил, а прикрыв глаза, откинулся на спинку стула. На улице, Нефрит шмыгая носом, виновато опустила глаза. -Ругаться будешь?- тихо спросила она. -Дома поговорим!- неопределённо ответил Иван забираясь в седло. Сел, протянул девушке руку, прыг, и она уже сидит лицом к нему, и за шею плутовка обняла, поехали… Нефрит почувствовала что перехватывает инициативу, когда возле дома, Иван очень бережно снял её с седла, и поцеловал руку. Пока ехали вот так, от его и без того малой обиды на девушку, не осталось и тени её, а посему, красавица решила сделать ход конём, и пошла в атаку первой. Ивану пришлось многое выслушать от любимой, когда она заходив по комнате принялась жестикулировать руками и закатывать глаза. Он, жестокий и бессердечный человек, совершенно не подумал о ней, когда решился на такую страшную страсть, как побег в Тегеран! Да пришло ли ему в голову, что она тут, умерла бы просто от ужаса через неделю, если бы с ним чего-нибудь случилось? Ну или она утопилась бы… И вообще он думает только о себе, а она и так уже страхов натерпелась из-за его службы, а тут такое учинить?! Да как ему это вообще в голову-то взбрело? И зачем она дура только ему рассказала про всё? Но раз он такой не сдержанный, то она ничего ему больше не будет рассказывать, потому что уже боится его самого, вот! -Прости меня, Нефрит- тихо вдруг произнёс Иван, виновато глядя на своё сокровище. -Что?-тихо переспросила она подходя ближе. -Первый раз со мной такое, клянусь! Как представил себе что он…бил тебя- голос его снова задрожал- у меня будто голова съехала, себя не помню. Прости милая, я и впрямь дурак, прав командир, и ты молодец что упредила его!. -Правда?-повеселела Нефрит подлетая совсем в плотную. -Ну конечно!-кивнул Иван- чего бы я там дурак искал? Так, блажь молодая!- драгун обнял девушку, и поцеловал. -Погоди- прошептала та, немного отстраняясь. -А чего? -Раз всё как ты говоришь, то дай слово мне теперь, что не будешь совершать необдуманных поступков. -Даю слово! -Ну тогда, я иду накрывать лёгкий обед!- загадочно улыбнулась девушка. -А потом у нас будет горячий десерт!- заговорщицки намекнул штабс-капитан проходя за ней следом. Х Х Х За последние два месяца третьего года службы, что оставались до роковых для Ивана и Нефрит событий, не случилось ничего особо громкого или скандального. Бусов отметил своё 19-ти летие сначала в эскадроне, а затем дома, с Нефрит. Девушка, подарила ему самую как ей показалось необходимую на войне вещицу, складное круглое зеркальце в серебряной оправе, украшенной затейливой персидской резьбой. Когда Иван с благодарностью принял подарок, Нефрит хитро улыбнувшись, прошептала «Открой, там суприз –бакшиш!» Иван открыл и ахнул! На одной стороне и впрямь блестело зеркало, а вот на внутренней стороне крышечки, была вырезана целая монограмма: в верху перекрещённые сабля и роза, сразу под ними нависающей дугой блестела надпись по- русски «Моему Ивану» далее в центре слово «от» и уже внизу, провисающей дугой стояло «Твоей Нефрит» и дата «марта 22-го 1810 года» -Нефритушка, да ты как это?!- искренне удивился Иван, разглядывая подарок. Нефрит хитро подмигнула -А я давно знала когда у тебя этот день, мне слуга твой давно ещё сказал. И я заранее сбегала, купила, нашла мастера, который это всё вырезал. Ой дорого взял он!-покачала головой девушка, и тут же осеклась. -Сколько?- полюбопытствовал Бусов, любуясь подарком. -Не скажу!- лукаво ответила девушка, и сказала- ну, а теперь пойдём за праздничный стол! После и впрямь великолепного угощения, и напитков, Нефрит подарила Ивану самый дорогой на тот момент в мире подарок, себя! Быстро бежали недели последних месяцев службы штабс-капитана Бусова в полку, но ничем горячим они не отличались, больших боёв и сражений с неприятелем не было, а то что происходило, можно было назвать разве что стычками. А эскадрон где служил Бусов, и вовсе в дальний поиск не посылали почему-то, а держали то в резерве, то отправляли на отражение разбойничьих скопищ. Иван чаще уже бывал дома с возлюбленной, и даже верный Хворостовский, напасшийся на вольных хлебах вдосталь, тоже крутился либо на кухне, готовя обед на три персоны, либо просто валялся на своей кровати с книжкой, запершись в комнате. Гром грянул когда что называется не ждали. В конце апреля, в понедельник ближе к полудню, дежурный доложил господину полковнику, что к нему прибыл важный чиновник из Петербурга, и срочно просит принять. -Проси!-хмуро бросил хозяин кабинета, нутром почуяв неладное. «По чью ж ты душу, любезный?» едва успел подумать он, как в кабинет вошёл господин лет 50-ти, в дорогом модном фраке, цилиндре который он тут же поспешно снял, обнажив порядком-таки седую голову. В правой руке гость сжимал длинную коричневую трость с серебряным набалдашником, а в левой, чёрную кожаную папку. -Имею честь представиться, князь Волховский, Семён Петрович, Тайный советник!-проговорил визитёр. Полковник сделав тоже самое, предложил гостю присесть, и сам сел на свой стул. -Я к вашим услугам князь, выкладывайте что у вас!- устало попросил полковник. -Вот это верно!-довольно заметил князь Волховский, открывая папку-Не люблю проволочек и политесов, а по сему перейду прямо к делу! Тайный советник подал собеседнику некую бумагу с печатями и подписями. Прочитав её, полковник опешил. -Это.. это что такое?! -Да вы читайте, там изложено-с! -Да уж прочитал!- повысил голос полковник, и вновь опустил глаза в написанное- Так, ну этого ещё ладно, этих двоих можно… а вот Бусова не отдам, и делайте что хотите! Чем там в министерии думают-то?! -Поверьте полковник, думают!- наставительно заметил князь, не меняя спокойного тона- И чего вы позвольте осведомиться так горячитесь-то? Из полка всего-то дюжину офицеров переводят. -Дюжину?! Всего?!-распалился полковник и даже привстал- Да эта дюжина эскадрона стоит! А Бусов Иван? Вы хоть знаете что это за офицер?! Какие дела он тут творил-то?! -Наслышаны, как же, прогремел ваш штабс-капитан, петербургские газеты его похождения лихо описывают, а дамы в салонах с ума почитай все по сходили, «блондин-брунет, женат иль нет?» Полковник сплюнул с досады. -Салоны? Газеты? Он тут мне нужен, а не в салонах ваших! -А его в салоны никто и не собирается вводить, на него с денщиком кстати отдельное предписание имеется, извольте взглянуть!- князь подал другой лист. -Угу, превосходно, нечего сказать!- хмуро бросил полковник, прочитав «отдельное предписание»- И в первом списке он под нумером один значиться! Нет, это чёрт знает что такое! Лучших людей забирать, какие ребята, орлы! ( полковник забыл уточнить что 11-ть из 12-ти «орлов», стали в перерывах между боями, завсегдатаями гауптвахты, а «орёл» под нумером один, вообще намедни собирался сотворить такое, что хоть святых вон выноси, спасибо девушке, упредила, перехватили вовремя!) -Да ведаем мы про их подвиги- усмехнулся Тайный советник-наслышаны-с! Вы не думайте, служить они будут сохранив чины и звания, и жалование!-добавил чиновник- Так что в этом смысле, можете быть спокойны! -Да какой тут покой?- снова воскликнул полковник-Взять хотя бы Бусова Ивана. Вы что не понимаете что этим своим переводом, -он потряс бумагой в воздухе-вы две жизни молодые напрочь ломаете? Да вы хоть знаете что невеста у него здесь? Что любит он её больше жизни своей? -Знаю!- тихо сказал Волховский, и понимающе поглядел на полковника- Но он дворянин и офицер давший присягу, а потому долг свой обязан выполнять до конца. Поверьте полковник, всем нам рано или поздно приходиться жертвовать чем-то очень дорогим- голос князя дрогнул- и не в нашей власти что-то изменить… Да к тому же, приказ подписал сам Военный министр, так что возражать просто бессмысленно, вы-то как человек военный это понимаете? Полковник с пол минуты помолчал, потом устало сел на место. -Можно хотя бы мне знать приватно, на какое-такое новое место службы, штабс-капитана моего переводят? В бумагах ваших туман болотный, да и только! -Да не так уж и далеко отсюда он будет служить, если по карте глядеть-уклончиво ответил князь, глядя полковнику в глаза- думаю что о вашем Бус-шайтане вы здесь ещё услышите! Сколь кстати тут теперь персы за его голову-то дают? -Поднялся наш Иван в цене, уже 10.000!- с гордостью ответил старый командир и добавил- Повоюй он ещё эдак с годик, шах от своих посулов разорился бы к чёртовой матери! -Ну так что, убедил я вас или нет?- спросил Волховский как-то иронично, на что собеседник с такой же иронией съязвил. -Да уж убедили пока некуда! Сам Военный министр штабс-капитаном заинтересовался. Куда уж убедительней! Знать по всей армии таких молодцов-то собирают! -Угадали!-кивнул князь. -Вот оно что - протянул полковник- секретная служба его величества? Ясно… Князь неопределённо шевельнул бровями, и полковник понял что не ошибся. -Что ж, Иван разведчик отменный, из таких переделок выходил, мама не горюй!- заметил полковник, и тихо переспросил, когда же Бусову с денщиком отправляться по месту предписания? -В пятницу пополудни, они должны выехать!- князь вытащил ещё одну бумагу, и подал через стол. -Значит три с половиной дня у него осталось- задумчиво проговорил полковник, и осведомился а когда остальным 11- ти выезжать? -Днём позже, всё сказано в этих бумагах что я вам сразу передал. -Ах да, виноват-с, проглядел… вам штабс-капитана теперь же позвать? - Нет, не нужно, сами всё скажите! -Да конечно, вот так, через колено, с хрустом, с мясом две молодые жизни ломать, это я должен на себя взять? Ну извольте господин Тайный советник, всё исполню что приказано-с!- с горечью проговорил полковник и поднялся. Князь тоже встал, лицо его было слегка бледным. -Не держите на нас зла полковник, поверьте так надо! – и протянул руку. Полковник пожал её, но взор его не изменился. -За сим, разрешите откланяться, служба зовёт!- сказал Волховский поворачиваясь к двери. -Я провожу!- коротко бросил полковник, и они вышли. Командир вернулся минут через пять, и мешком опустился на стул, глядя на «отдельное предписание» Бусову. -Эх Иван-Иван, удалая твоя головушка, что ж тебе предстоит пережить за эти дни? Н-да… Дежурный!-громко позвал он, забыв позвонить по обыкновению в колокольчик, и приказал явившемуся офицеру немедленно подать сюда штабс-капитана Бусова, Ивана Силовича. А Иван меж тем, уже был в расположении полка, вернувшись после исполнения какого-то незначительного поручения командира эскадрона, и теперь мирно попивавшего чай в столовой. Никакого абсолютно предчувствия не промелькнуло у него ни с утра, ни теперь, когда его зачем-то срочно позвали к командиру. -Иду!-кивнул он, допил чай, и быстро пошёл, «Дед» как прозвали полковника бойцы, ждать не любил. Но едва войдя в кабинет, и хотев отрапортовать о прибытии как положено, он неожиданно увидел что полковник махнув рукой, тихим и каким-то обречённым голосом произнёс. -Сядь Иван, дело тут такое… до тебя касаемое объявилось вот.. Бусов сел на стул, и только теперь почувствовал, как заелозил, заёрзал, заворочился в груди какой-то осклизлый, ледяной червь, которому предстояло уже через пять минут, превратиться в удава, сжимающего нутро офицера, стальными кольцами безысходности… Ничего пока не говоря, полковник протянул ему бумаги затрагивающие лично его «Читай сам!». Иван неуверенно взял листки, и… Мир перевернулся в глазах штабс-капитана, когда он не отрываясь, изучил внимательно все «решкрипты». -Это что?!-судорожно сглотнув ком в горле, еле выдавил из себя Иван-это… как понимать-то? -А так и понимать как написано, переводят тебя и ещё 11-ть офицеров нашего полка, на новое место службы! -Да на какое новое-то?- зашумел Иван поворачивая бумагу- Ни черта толком не ясно, кроме предварительного места прибытия! -Я сам в недоумении- начал полковник, а ты как человек военный обязан не рассуждать а исполнять! -Военным министром- задумчиво повторил Иван, и снова пробежал глазами бумагу, затем перевёл взор куда-то мимо командира в окно, - раз сам министр подписывает, а туману в бумаге как на летней зорьке у речки, значит не в полк нас переводят и не в гарнизон… а из этого следует, что никого из близких нам с собой брать не дозволяется, женатым-жён нельзя, а прочим... Иван неожиданно замер, и побелел лицом так, что полковник в испуге вскочил, налил стакан коньяку, и быстро метнувшись к подчинённому, заставил того выпить, а другой рукой принял у него из пальцев дрожащие бумаги. -Простите, виноват -тяжело дыша начал Иван- повело что-то.. -Да брось ты Ваня!-по отечески сказал полковник, присаживаясь рядом- Меня самого это предписание как обухом по голове, чего удумали-то, а? -Это… это мне мою Нефрит тут оставить придётся?- еле выдавил из себя Иван, и умоляюще поглядел на командира. -Придётся Иван! Там где очевидно вы будите, ей не просто не место, она Вань погибнет там, не от пули, так от условий тяжких. Она ж у тебя как цветочек домашний, вон ей как жить-то надо, Иван, ты хоть это пойми! Иван сразу посмурнел, все искорки надежд тут же угасли, он всё понял, всё абсолютно. -Да- деревянным голосом начал он- вы абсолютно правы господин полковник, брать туда Нефрит, это всё равно что убить её самому… Но- голос его стал чётче и рассудительней- мне же предстоит ей это сказать.. Ка-а-ак?! Ка-ак я ей всё это объясню-то? Она ж девочка у меня совсем по разуму-то! Как дитё всему радуется! Она же почти жена мне, у меня планы были, я предложение ей вот в мае делать собирался. И она уже совсем освоилась… Как же теперь-то, ваше высокоблагородие? За три дня-то? Что ж они творят? -Прости Иван, я пытался как мог тебя хоть отстарать, но увы, всё уже решено там!- командир ткнул пальцем в потолок, и поспешно добавил- Да, в списках ты до самой отставки так и будешь числиться, а жалование твоё… -Ей!- быстро сказал Иван и даже слегка вроде оттаял-Ей отдавайте, надо чтоб я что-то написал про это? -Да, оставь распоряжение «так мол и так» и Нефрит твоя будет хоть на эти деньги жить! Иван мигом подсел к столу, и торопливо но почти ровно всё написал, и поставил роспись. Полковник завизировал, и шлёпнув печать, положил бумагу в стол. -Да, Иван, на эти дни, от всех служб по полку тебя и твоего денщика я освобождаю, не к чему теперь. Так что будет у тебя время и собраться, и с товарищами проститься, и с ней побыть по—дольше! -Да-устало прогудел Иван- благодарю… с товарищами надо, если можно нынче вечером, часу в восьмом.. -Можно Бусов, можно, все кто свободны- будут, расходы все наши, каску по кругу пустим. И проводим вас с подпрапорщиком как положено, честь по чести! Ну а теперь, скачи домой, там сейчас самое тяжёлое объяснение тебя ожидает! Схватив бумаги со стола, Иван сложил их, сунул во внутренний карман, и совсем не по уставу бросив «простите», выскочил за дверь. -Эх Иван!- вздохнул полковник не сводя глаз с двери- Кабы за месяц хоть про эти бумаги знать, может что и сделали бы, а так!- он безнадёжно махнул рукой, и сев на место углубился в работу, дел в полку было невпроворот. На улице, Ивана уже ждал Хворостовский. Бусов коротко посвятил его в суть дела. Новости денщик, мягко сказать не обрадовался. -Эт куда ж нас они, барин? -К попу на именины!- коротко бросил Бусов садясь в седло- Дуй давай сейчас первым делом домой, и начинай там барахло по тихому в дорогу собирать. -А вы? -А я следом буду, ну, шуруй давай! Денщик быстро ускакал, а Бусов медленно поехал по улице, размышляя как и под каким видом, подать теперь это всё той, которую любил уже больше жизни… Нефрит меж тем находилась дома, и не то что не знала о свалившимся на её домик несчастье, она даже не предполагала ни о чём подобном! Напротив, она только что вернулась из лавки где продают наряды для женщин, и купила себе очередную обновку, шикарный наряд восточной красавицы, один из тех, которые ей так шли, и перед которыми не смог ни разу устоять её любимый урус-драгун. Она уже час как нарядилась, и теперь вертелась во все стороны перед зеркалом, любуясь и говоря себе какая она соблазнительная и красивая. -Да, Иван непременно не устоит передо мной, особенно если узнает каких вкусностей я накупила ему и себе на обед!- говаривала красавица, продолжая глядеться. Но наконец ей это надоело, да и слуга её Ивана в своей комнате чего-то возился уже добрых четверть часа, сразу как пришёл. Шорох, гремовень, шаги. -Опять что ли в поиск какой собрались?-тревожно спросила себя девушка, но тут же возразила- Да нет, не похоже… Ладно, Ваня придёт сам всё и расскажет мне, а там..- Нефрит игриво заулыбалась своему отражению, и погрозив ему пальчиком, сказала- а потом он по достоинству оценит меня в этом наряде… Договорить она не успела, в прихожей раздались знакомые шаги, топот, и скрипнув дверью, в комнату вошёл Иван. Не дав ему опомниться, Нефрит с радостным визгом бросилась на шею. -Ваня мой пришёл!- и полезла с поцелуями. У бравого драгуна моментально выскочили из головы все как ему казалось логически выверенные и выстроенные варианты объяснений с возлюбленной, и он тоскливо понял что действовать придётся как всегда, на авось. Едва оторвав от себя любимую, Иван открыл было рот чтоб начать объяснение, но любимая не дала ему этого сделать. Она радостно крутанулась на месте, и спросила драгуна нравиться ли ему её новый наряд? Иван ответил что нравиться, затем подошёл к столику, налил стакан вина и залпом осушил. Не пошло. -Что-то слабое ты Нефрит вино купила, не берёт, я сейчас!- он бухнул стакан на стол, и быстро вышел в другую комнату. И вот только тут, у Нефрит, что-то слабо, но кольнуло в груди, она задумчиво сдвинула брови, и закусив по обыкновению пальчик, стала было о чём-то думать, но Иван уже вернулся с бутылкой коньяка в руке. - Вот это дело! Хворостовский-шельмец в дорогу припа…-Иван осёкся на полуслове, поняв что невзначай проговорился, и теперь всё усложниться. Он не ошибся. Нефрит тревожно переспросила. -В дорогу припас? В какую дорогу Иван? Ты куда-то собрался, да? Без меня? Иван открыл было рот чтоб вторично попытаться всё разъяснить, но девушка вдруг повела речь совсем в иное русло, и теперь Бусову предстояло и немедленно, ответить на ряд вопросов: во-первых, кто она эта женщина из-за которой он её бросает? Во-вторых, он разлюбил Нефрит, да? И в третьих, вино которое он пил, крепкое, а не взяло его потому что он сильно взволнован, а значит точно хочет её бросить, но у него нет смелости сказать ей это в лицо. А значит она… -Нефрит!-не выдержав этой трескотни, громко выпалил Бусов, поняв что выхода уже нет, и надо идти в лобовую, на пушки- меня переводят из полка на другое службы, далеко отсюда, я вынужден уехать, всё! На минуту стало тихо. Девушка ошеломлённо глядя на Ивана подошла вплотную, и тяжело дыша, коротко переспросила. -Что?.. -Нефрит, милая- он взял ей за плечи, и сдерживая дрожь в голосе повторил- меня, и ещё 11-ть товарищей, ну с Митькой 13-ть, переводят отсюда очень далеко. На иное место службы.. Я очень не хочу, но вынужден уехать! На девушку было жалко смотреть… Вся игривость и весёлость, моментально улетучились с милых черт, и перед Иваном предстал растерянный и обескураженный ребёнок, которого в чём-то страшно обманули! -П-прости Ваня… я… я не совсем поняла… Зачем и куда ты уезжаешь? -Присядь Нефрит, присядь!- Бусов усадил девушку в креслице, а сам свернув бутылке коньяка голову, хлебнув прямо из горла (хорошо пошла!) схватил другое, бухнул на пол и сел рядом. -Нынче днём, из столицы, прибыл важный чиновник. Он привёз приказ за подписью Военного министра, о моём с Хворостовским переводе на другое место службы, далеко отсюда! Я скоро уеду… и мы… мы расстаёмся Нефрит, всё! «Господи, неужели сказал? Думал не смогу» пронеслось у Ивана в голове, но это оказалось только начало! Девушка наконец-то всё поняла, весь ужас произошедшего стал ей понятен. Её губы вдруг мелко задрожали, затряслись чёрные реснички, прекрасные черешневые глаза моментально набухли слезами, и… «Боже, только не это!»- успел подумать Иван, и водопад слёз с оглушительным рыданием, грянули одновременно! Нефрит моментально кинулась ему на грудь, и добрых 15-ть минут орошала мундир и его носителя таким потоком горючих слёз, что спереди он стал абсолютно мокрый. -Нефрит, любимая, успокойся!- почти кричал Иван, которого уже самого начинала колотить мелкая, нервная дрожь, ему с трудом удалось оторвать девушку от себя, и прорваться к столику с коньяком. Трясущейся рукой он налил его себе в стакан, а ей вина в небольшую пиалу. Девушка уже не плакала, а лишь тихонько вздрагивала, уткнув личико в ладошки. -Выпей милая, легче станет- тихо попросил он, и протянул пиалу. Нефрит отняла руки от лица, и подняла голову. Страх, боль, печаль, тоска и разочарование от моментально рухнувших надежд, всё отразилось сейчас на этом заплаканном, чуть опухшем, но по прежнему прекрасном лице. Молча взяла пиалу, и жадно выпила, потом бросила её на пол, и устало откинулась на спинку кресла не говоря ни слова и только глядя перед собой, куда-то в пустоту… Сидели так минут пять, а казалось прошла вечность. Нефрит встала, молча взяла полотенце, и аккуратно вытерла себе личико, ну вот, снова милая и красивая. -А кто этот военный министр?- вдруг спросила она, когда они вдвоём сели на небольшой, но мягкий диван. -Это Нефрит что-то вроде Великого визиря, очень большой чин, к царю нашему без доклада когда захочет может лично заходить!-как можно проще объяснил Иван, обняв девушку за плечи. -К царю?- задумчиво переспросила Нефрит, и поинтересовалась, а нельзя ли ему отпроситься у самого царя, и не ехать никуда? -На это уже нет времени любимая! -А ты… вы когда уезжаете? -В эту пятницу, в полдень!-потухшим голосом ответил драгун, пристально глядя на возлюбленную. -Иван, милый, но… почему ты не хочешь взять с собой меня? Ты не хочешь разве чтоб я поехала с тобой?- снова чуть не плача начала Нефрит, но Иван ласково поцеловав её в губы, растолковал таки бедняжке, что приказом, даже жён своих, тем кто женат, брать запрещено, и возлюбленных тоже нельзя. Ибо там куда они едут, для красивых девушек вроде Нефрит, совсем нет условий для жизни, и они просто погибнут там, все до одной. -Там очень грязно и холодно, много пауков и крыс!- добавил перцу драгун, зная как девушка боится этих существ. Это хоть немного, но подействовало. -Но Иван, а я? Я же не смогу тут без тебя, милый мой драгун, я же просто умру от тоски, или утоплюсь!- предупредила девушка. Опять это «утоплюсь?» Нет, пора прекращать эти игрушки в утопленниц! Иван сделал совершенно серьёзное лицо, и в ультимативной форме заявил, что если она, оставшись одна, тут над собой что-нибудь сделает, то он узнав про это, тот час же застрелиться из самого большого пистолета, а когда он встретит Нефрит на том свете, то обидится на неё, разлюбит, прогонит от себя, и женится на других женщинах! Удивительно, но сия угроза возымела такое действие, что девушка перепугавшись не на шутку, тут же поклялась всеми святыми, что рук на себя никогда не наложит, и пусть он, Иван, тоже о всяких глупостях не думает! на том вроде и порешили… И тут Иван что-то вспомнив, сказал что ему надо к восьми вечера на пару часов отлучиться, там в полку, что-то вроде торжественного ужина в честь его убытия, оттуда, он сразу к ней! -Иди конечно - согласилась Нефрит- раз так положено, значит надо! -Спасибо милая! Хворостовский прямо заявил барину, что хоть командир и намекал что проводят «их двоих», но на банкет он не поедет, ибо будет чувствовать там себя не в своей тарелке, он лучше тут вещи неспехом собирать станет, да за барышней приглядит, мало ли чего? -Ну будь по-твоему, может ты и прав!-вздохнул барин, и когда подошло время, уехал. Вернулся Иван в начале 11-го, абсолютно трезвый и задумчивый. Нефрит с Митькой мирно пили чай, и денщик развлекал девушку байками из деревенской и армейской жизни. -Ну, как там всё прошло? – буднично и уже спокойно словно ничего и не было, поинтересовалась хозяюшка, когда драгун подсел к ним, и тоже налил себе чая. Рассказал Иван немного. «Банкет», свёлся просто к дружескому скромному застолью, где веселья было примерно столько же, сколько чая в этой пиале, в основном все поносили на чём свет стоит чиновную братию, что ломает не глядя людские судьбы. Желали штабс-капитану удачи, и что самое главное, обещали не оставить Нефрит в одиночестве, и помогать в нужде, да не позволять никому её обижать. И мало того, несколько жён офицеров, через своих мужей просили передать, что будут часто навещать девушку, и заботиться о ней как о младшей сестре. Вот и всё веселье. Единственно о чём драгун умолчал, это о том, что перед расставанием полковник по-отечески обнял его, сказал что за три года привязался к нему как к сыну, и попросил там где он теперь будет «К сатане на рога не лезть, а то слухи дойдут ежили что, и Нефрит его умрёт на месте от горя». Иван пообещал полковнику вести себя хорошо, и не зарываться, на сём до пятницы они и расстались. -Ладно барин, я к себе, полежу чуток, а то устал, загоняла меня тут Нефрит-ханум, словечком твоим «шуруй-шуруй» пока вещи-то в дорогу собирали!- улыбнувшись сказал Хворостовский, и поклонившись вышел. -А что, вы всё уже собрали?-тихо спросил Бусов допив чай и ставя пиалу на столик. -Да-тихо кивнула Нефрит и добавила- я зорко следила чтоб твой слуга ничего не забыл, и очень устала!- шмыгнув носом, как-то по детски пояснила она, кладя голову ему на плечо. -Хозяюшка ты моя!- ласково прошептал он, и нежно приобнял её. -Иван-вдруг каким-то совсем взрослым голосом произнесла Нефрит- давай сегодня просто посидим, да поговорим, хорошо? -Давай Нефрит, и впрямь не до чего сейчас!- согласился Иван, и они сидели так при свечах, и разговаривали почти всю ночь, и заснули уже на рассвете, приобняв друг-друга. Последние три дня, прошли в какой-то непонятной возне-суматохе: то Нефрит казалось что они что-то забыли, и приходилось перекладывать кое-что из уже собранного. Но всякий раз оказывалось что напрасно, и всё было на месте. И её миниатюрный портрет, и зеркальце-подарок, всё это Иван заботливо укрыл-сохранил. К ним сделали визиты несколько младших офицеров с жёнами, и одна капитанская вдова. Пока мужчины что-то своё обсуждая вышли в сад, женщины прямо таки наперебой взялись опекать молодую хозяйку дома, и заверили что никогда её одну не оставят, на что Нефрит расчувствовавшись немного поплакала, но в целом была очень тронута такой лаской и заботой. .. Когда они оставались одни, Иван заметил в своей возлюбленной какие-то перемены, видимые только его опытному взору. То как она постоянно обеспокоенно интересовалась всё ли нужное и тёплое положили в мешки, не забыли ли вина, или деньги припрятать по дальше, Иван вдруг понял, с наползающем медленно-медленно страхом, что его Нефрит, до конца не осознаёт происходящее, или просто не хочет это осознавать. Ему показалось ( да нет, так и есть!) что она держит и ведёт себя так, словно провожает его не навсегда, а на три-семь дней, уверенная что он скоро вернётся, а у неё дома всё в порядке, и он, её урус-драгун, будет доволен встречей. Ивану стало по настоящему страшно, страшно так, как не было даже в первом бою. Ему показалось что девушка воспринимает происходящее как что-то временное, и поэтому это надо чуть перетерпеть! От этих предположений, Бусову становилось не по себе, но он старался не подавать вида. И только ночами, этими последними тремя ночами, Нефрит становилась прежней, его Нефрит, страстной, жадной до ласк любви, молодой женщиной… Ту пятницу (у, проклятый день!) Иван запомнил на всю жизнь. Нефрит начала проявлять беспокойство с утра, после завтрака, когда прискакал вестовой, и попросил Ивана не очень спешить, ибо ровно в полдень их с подпрапорщиком, придут проводить сам полковник с супругой, и несколько офицеров с жёнами. -Иван, к нам сегодня будут люди, и я должна выглядеть хорошо!- как-то отвлечённо заметила девушка, и заметалась по дому вытаскивая да примеряя наряды. «Нет, всё не то!» -Нефрит, милая- негромко попытался было объяснить Иван подходя к девушке- они не к нам сюда придут, они на улице остановятся, возле дома! -Тогда тем более мне надо одеться как можно ярче и красивее, там верно и соседи будут из окошек таращиться!- не прекращая беготни, отвечала Нефрит примеряя и срывая один наряд за другим. Иван не выдержал, и опустился на стул, глубоко склонив голову и свесив руки на колени. Пять. Десять. Пятнадцать минут. -Всё Иван, я готова!- услышал он дрожащий голосок и поднял голову. Перед ним стояла сама КРАСОТА, само её воплощение, так хороша она была в этих различных, но со вкусом подобранных одеждах. «И я должен, обязан, её такую прекрасную теперь оставить?! Теперь, когда начало у нас всё налаживаться? Боже-святый, за что мне это?»-подумал Иван и приподнялся. -Я готова Иван- повторила Нефрит пристально глядя ему в лицо- до полудня ещё час, и мы можем погулять в нашем с тобой саду! И они погуляли, они ходили меж деревцами, любовались цветами, порадовались весёлому фонтанчику, но что стоили эти смешки и радости Ивану, один только бог знал, так муторно было на душе у штабс-капитана в эти минуты. Но вот истекли и они, эти последние капельки времени, когда Иван глянув на свои часы, сказал спутнице «Пора», и они вышли на улицу, где уже Хворостовский держал в поводу двух осёдланных и навьюченных поклажей коней, а полковник с небольшой свитой, только подъезжали. Он в коляске с супругой, и шестеро офицеров верхами. -Успели слава богу - бросил полковник выбираясь из экипажа, и помогая выйти супруге. -Без вас бы командир не уехали!- попытался улыбнуться Бусов, но вышло плохо, натянуто. Полковник и офицеры сразу всё поняли, и затягивать сцену не стали, коротко, по-военному простились, и всё. Иван обернулся к Нефрит. Та стояла и глубоко дышала глядя своими огромными, бездонными глазами, прямо куда-то ему в душу. -Прощай моя любимая, моя единственная Нефрит!—едва смог выдавить из себя Иван, сглотнув ком в горле. -Прощай - тихо начала девушка блеснув первыми слезинками на ресницах - прощай и ты мой любимый, мой единственный, мой храбрый, мой урус-драгун! Помни и ты свою Нефрит, Ваня мой, любимый!- и первой, сама поцеловала его в губы, да так сладко, что у офицера чуть голова не закружилась. -Всё!- тяжело дыша, оторвался он от уст любимой- Мне пора! –а про себя подумал «Скорее отсюда, а то не уеду и пропадай всё пропадом!» Иван быстро вскочил в седло, денщик следом, оба лихо козырнули товарищам, и не спеша вроде тронулись и поехали (Бусов боялся оглянуться) и тут, тут стряслось то, что более чем на год, выбило лихого драгуна из определённой колеи. Едва они отъехали саженей на сто, как вдруг, словно внезапный выстрел, словно горячая пуля хлопнула в висок и загудела вся голова, раздался резкий, настолько пронзительный женский крик-вопль, что даже птицы всей стаей шарахнулись с окрестных веток, и взмыли в поднебесье. -Ива-а-а-ан!! В-а-аня-а-а-а!! Всадники разом обернулись: у Ивана потемнело в глазах, а сам взгляд его сделался диким! Нефрит, вдруг сорвалась с места, и простирая вперёд руки, с умоляющим выражением на лице, стрелой ринулась следом. -Ваня мой!! Любимы-ый! Не броса-а-ай!! Возьми с собо-о-ой! Пусть крысы! Я…!- девушка внезапно споткнулась, и рухнула лицом вниз на мягкий зелёный ковёр молодой травы, и плечи её страшно так вдруг стали вздрагивать от истошного рыдания, что штабс-капитан едва не обезумев, уже стал разворачивать коня. «Пропади ты всё!» но тут опомнился Хворостовский, и перехватив узду хозяйского коня, сам вдруг заорал на всю улицу не своим голосом. -Барин! Окстись! Нельзя ж так! Едем пока совсем худо не стало! -Уйди Хворостовский!- вне себя рычал уже Бусов, видя как полковник, сам побледневший от случившегося, гневно что-то прокричал, и к девушке уже бежали два офицера. -Барин! Христом прошу поехали! Хуже ж будет! Едем, а то я сам счас зареву твою же ж мать!- выпучив глаза что было видно даже из-под каски, орал денщик, из глаз которого уже текли два горячих, горьких ключа. -За мно-ой!- в исступлении завопил зажмурясь штабс-капитан, и выровнив таки коня, дал ему шпоры, и всадники с быстротой молнии исчезли из глаз, не видя уже того, как подняли подбежавшие офицеры бедняжку Нефрит в полуобморочном состоянии, и её, не имевшую сил идти самой, уже усаживали в поданную полковничью коляску, и как села с ней сама уже плачущая полковничиха, и кучер повёз всех к дому девушки, благо было рядом. И только сам старый полковник, некоторое время стоял у раскидистого дерева опершись о него рукой, и яростно кого-то материл… Двое на лошадях летели не замечая ничего, благо никого не попалось по дороге под копыта: ни глупой бабы с корзинами, ни беспечных стариков, ни даже домашней живности, никто не бросился им под копыта, словно какая-то неведомая сила, освободила-очистила для них дорогу в эти тяжёлые минуты. Лишь за заставой у перекрёстка, где стоял покосившийся на бок каменный крест, лошадь Бусова внезапно стала на дыбы, и Иван укрощая её, в последний раз взглянул на оставшийся уже внизу город, и как показалось ему, мелькнул на мгновение ставший на короткое время родным дом, и всё пропало. Хлестнул коня, и они, уже не останавливаясь полетели дальше. Оторвавшись от города вёрст на 15-ть, когда на обочине замелькал луг местами поросший кустарником, Иван вдруг резко осадил коня, выскочил из седла, сорвал с головы каску, и пробежав по лугу шагов десять, рухнул на колени с неистовым воплем. -Господи-и-и!! За что??? За что мне мука эта?? Да как меня земля-то ещё носит такого изверга??? Как не развезлась-то подо мной? Бросил!! Оставил!! Нефритушка-а, любимая моя-а-а, прости подлеца-а-а!!! Ручки ко мне тянула!! «Ваня возьми!» А я бросил… Уехал скотина-а-а!! А-а-а-а!!!- Иван вдруг вскочил, выхватил саблю, и с озверелым лицом бросился рубить-крушить кустарник, и небольшие деревца. Так продолжалось с пол часа, пока Иван, не вогнав дюжим размахом саблю на треть в землю, не бросился рядом, и рыча по звериному, стал кататься и биться, вырывая руками и зубами клоки дёрна, и выл дурным голосом как безумный... На всё это, с ледяным ужасом взирал денщик, стоя подле своего коня и обнимая того за шею, глотая лившиеся слёзы, говорил жеребцу. -Вот Мишка, гляди что делается с барином-то нашим ,а? Это ж надо такое? Ну её к шутам собачьим любовь всю эту, коли она человека до такого довести способна! Хорошо что хоть я ни в какую там кралю не втрескалси, была охота этак землю-то грызть! Так и жизни лишиться можно! Денщик решился подойти к штабс-капитану, когда тот обессилил, и лежал лицом вниз , широко раскинув руки, дрожа всей спиной. Митька вытянул его саблю, достал из заначки бутыль коньяку, и присел рядом. -Иван Силыч, а Иван Силыч!- осторожно позвал он. -Что?- глухо донеслось снизу. -Ты как там? -Живой Митя, живой, но мёртвый теперь..-Иван медленно, неторопливо поднялся. Нет, лицо его не было не безумным, не искажённым,оно было ободранным травой, и испачкано землёй, как впрочем и весь он сам с головы до ног. -Что, хорошо выгляжу?-хмыкнул Бусов отбирая бутыль у денщика, и отхлебнув добрую треть, вернул. -Да уж барин, умыться бы не помешает!- намекнул Митька. -Вот так брат-Димитрий, была жизнь у Ваньки Бусова, и нету, загубили… Теперь значиться только войну мне господа-министры оставляют? Добро, повоюем значит! У ближайшей речки, Иван как мог привёл себя в порядок, глотнул не закусывая ещё коньяку, и уже далее, давая коням отдых, они ехали до нужного места перебиваясь короткими репликами, но в основном молчали. Иван ехал склонив голову почти всё время, и только изредка поднимал её, бросая взоры куда-то в даль, и снова так же низко опускал её, отягощённую тяжкими, горькими думами… Х Х Х По прибытию на место предварительного предписания, барин и денщик тот час же явились к начальнику местного гарнизона, полковнику Лиходееву, Петру Ивановичу, 52-х летнему служаке, со множеством боевых наград, и небольшим шрамом на щеке слева. Коротко поздоровавшись и представившись, сразу перешли к делу. Бегло проглядев нужные бумаги, Лиходеев внимательно посмотрел на изгвазданный не пойми чем, мундир, ободранное лицо, и седую прядь в проборе слева у штабс-капитана, и поинтересовался у того, верно ли что ему от роду только 19-ть лет? Получив удовлетворительный ответ, Пётр Иванович тяжело вздохнув «н-да-с!» жестом попросил присесть, и сообщил следующее. Служить им теперь придётся при Дунайской армии, что уже вела тяжёлую войну с турками, в так называемых иррегулярных войсках, то есть своего рода добровольно-ополченческих отрядах («добровольно»-горько промелькнуло у Ивана) кои действуют в основном на территории неприятеля и в его тылах, ну дело дескать господам-драгунам знакомое. А покамест, придётся им несколько месяцев провести в секретном лагере для переобучения. Но, это будет позже, а на настоящий момент, военное командование, учитывая славные подвиги драгун в персидской компании, даёт им долгосрочный отпуск навестить родительские очаги, но к началу августа, быть им уже непременно там то и там то, всё впрочем ,указано в новом предписании, которое он им обоим и вручает. Бусов принял бумагу, встал по стойке «смирно», получил разрешение исполнять, и щёлкнув каблуками, исчез вместе с денщиком. А начальник гарнизона долго ещё изучал бумаги штабс-капитана, и удивлённо покачивая головой думал о том, как порой хитро и жестоко, шутит с людьми жизнь. Домой Бусов и Хворостовский добирались как всегда долго (недаром начальство такой срок на отдых-то давало, думает сердешное, заботиться о подчинённых-то!) в гостиницах и на постоялых дворах где приходилось ночевать, денщик старался присматривать за барином, «как бы не учинил чего», но ничего такого не стряслось, если не считать полу бессонных ночей обоих наших героев. Ибо, если им давали одну комнату на двоих, Хворостовский спал в пол глаза, видя и слыша как барин мечется в коротких полу забытьи, что и сном-то назвать язык не повернётся, да шепчет, да зовёт тоскливо «Нефрит…. Нефриточка… любимая… прости!» И вскакивал молодой барин в липком поту, отхлёбывал вина (коньяк денщик берёг на крайний случай) молился, снова просил прощения, и ложился опять, чтоб ворочаться до утра. Ежели номера были отдельные, Хворостовский тихонько тырил у барина пистолеты (от греха подальше!) и уже сквозь стены внимательно слушал тоже самое, правда добавлялись к этому ещё и хождения офицера по комнате. А спали драгуны в основном в сёдлах, как бывало уже не раз на войне, и только так видимо, организмы обоих, и отдыхали. В родное село отпускники въехали переодевшись уже в парадные мундиры, и что называется блеснули. У Ивана иконостас крестов да медалей всю грудь закрывал, и на шее крест поблёскивал, да и у денщика к тому времени уже тоже красовались на мундире две медали, да два солдатских «Георгия». Сдержал таки парень слово данное три года назад в «письме» родителю. Так как приезд военнослужащих оказался неожиданным, то встреча получилась более чем бурной. Хворостовский прямо ускакал к своим, а Иван медленно завернул коня к воротам родительской усадьбы. Дворовая девка Акулина, несшая на коромысле деревянные вёдра с водой, увидавши молодого барина, выпучила от изумления свои глаза, попятилась, и растянулась-загремела со всеми причендалами, выкупавшись по уши. Драгун деловито соскочил с седла, подошёл, протянул руку, и помог ревущей девке подняться. -Ты чего Акулька, не признала меня что ль?- чуть с юморком спросил Иван, снимая перчатки. -При… при… знала!- растирая слёзы да заикаясь, протянула Акулька. -А шарахнулась чего? -С радостев… что вы живой Иван… Силыч!.. -Ну ступай, не реви, не надо!- велел барин, и девушка тот час же подхватив снасти, понеслась по улице с криком «Барин! Молодой барин с войны приехал!» Всё это заняло каких-то две минуты, и он уже направился было к крыльцу, как вдруг из дома, птицей метнулась к нему мама. -Сыночек! Родненький мой! Живой! -Матушка!-Иван кинулся навстречу… Давно, ох давно не чувствовал штабс-капитан Бусов таких крепких, родных объятий, и слёз радости текущих по нему, из самого дорогого на свете лица, лица матери. Зацеловав сыну все щёки, Вера Сергеевна отпрянула когда он, чуть смущаясь «Ну что вы матушка?» стянул каску в которой ехал всю дорогу позабыв о фуражке, и мама ахнув прикрыла рот рукой. На неё глядело исхудавшее, осунувшееся лицо с ввалившимися глазами, тоже самое лицо, которое смотрело на старого командира, когда вернулось из недельного, тяжёлого поиска. Только тогда, это лицо быстро вернуло свою естественную молодость с помощью русской бани, да жарких объятий любимой Нефрит, Нефрит-ханум… И если баня тут была не хуже, то любимой в его жизни уже больше не было… Надо постараться не показывать душевных мук матери, ей и так тяжело, вон как от горести да ожидания постарела, а ведь много моложе батюшки, на целых 15-ть лет! -Ваня, сыночек… постарел-то… седины-то в голове сколько, господи!- чуть не плача проговорила вера Сергеевна, проводя по волосам и лицу сына рукой. -Война мама, она не молодит!- тихо ответил сын. -Что ж ты мать так насела-то на него?-раздался вдруг голос отца за её спиной. Иван плавно отстранился от матушки, и шагнул на крыльцо к отцу, уже совсем седому, но не согбенному ещё, а крепко державшему осанку старику. -Ну здравствуй Иван!-скупо но радостно произнёс Сила Андреевич, и они с сыном крепко, по-мужски обнялись. Несказанно рад был старый солдат увидав на груди сына столько наград. -Молодец Ванька, не осрамил фамилию!- гордо заметил отец когда они, уже после праздничного обеда, на котором были некоторые соседи и парочка родственников с жёнами, сидели в беседке на свежем воздухе да разговаривали. -Драли вы отец меня вовремя, вот я науку и постиг!- улыбнувшись ответил сын. -На долго отпустили?- спросил отец попыхивая чубуком. -Недель пять побудем с Хворостовским, потом- сын тяжко вздохнул- на новое место службы… -Угу… что, весь полк переводят? -Нет, только нас… меня и ещё там 11-ть душ… -Куда ж это? -В Дунайскую армию… -В пекло значит- нахмурился седой отец, и поглядел куда-то в сторону. -А мне отец теперь один чёрт куда, хоть в пекло, хоть в тартарары! –равнодушно ответил сын, чуть опустив голову. -А всё ли ты рассказал мне, сынок?- подозрительно осведомился отец, откладывая чубук в сторону. -Нет- честно признался сын, глядя отцу в глаза- не всё… Но расскажу, чуть позже, теперь настроение не то, прости… -Ну расскажешь как сам захочешь, неволить не стану!- понимающе ответил Сила Андреевич, и беседа их потекла уже в ином ключе. Примерно тоже самое происходило и в семействе Хворостовских. Едва дорогой их Митенька во всей воинской красе переступил ворота родного двора, как поднялся сущий переполох. Хлопнулась в обморок маманя, когда в «важном охвицере» узрела чадо своё, выпучили глаза сёстры-братья, особливо старший Осип, с завистью глядевший на брательниковы награды. И лишь один кузнец Данила радостно возопил. -Во-на ка-ак! Митька! Живой стервец! -Живой папань, и грудь в крестах, как и обещал!- ответствовал сын. В тот же день закололи большущего порося, набили курей, достали соленья-варенья, вина, самогону, позвали друзей-соседей, и начался у них пир да веселье. А после, с позднего вечера и до самой зори, рассказывал подпрапорщик Хворостовский захмелевшим гостям страшные истории о жарких схватках с персами, разбойниками и прочими врагами. И лишь об одном умолчал Митька, хоть и был слегка навеселе, о трагической и жаркой как угли, любви своего командира, и красавицы-персиянки, да какую лютую душевную муку, терпит теперь молодой барин… Незаметно и быстро летели дни отпуска, денщик в основном был со своей семьёй, или красовался перед девками, которые тут же всем скопом в него и влюбились. А Иван проводил время в поместье с родителями, да иногда принимал в гостях редких товарищей из города, но сам в Ладов не ездил, нужды не было. Часто они с отцом по утрам уходили на рыбалку или охоту, но к обеду всегда возвращались, и сын, уже целиком был во власти матери. Иван понял одну вещь. В этой жизни, преступно короткой и не прогнозируемой, ничего нельзя откладывать на потом, всё надо делать здесь и сейчас пока есть время, а иначе… Вот он и проводил время с отцом и матерью, как бы предчувствуя что с кем-то из них, это будет последнее свидание. В один из дней, Иван просто гуляя с отцом по лесу, рассказал таки родителю всю свою с Нефрит историю, ничего не утаил. Старик слушал сына молча, а затем тихо спросил. -Это оттуда у тя прядь-то в голове седая? -Да отец, за час поседел когда по земле катался да грыз её!- угрюмо ответил Иван. Отец тяжело вздохнул, и произнёс пророческие слова. -Ты держись сынок, год иль чуть больше, и боль уйдёт, отпустит тебя твоя девонька, и сама отойдёт, снова нормально жить станет, да тебя добрым словом поминать! А ты не раскисай, доля знать твоя такая пройти через это испытание… -Но почему я?-горько спросил сын, на что отец чуть изменив голос, переспросил. -А не спросил бы ты, почему она? Почему Нефрит твоей упало на голову такое испытание? На это Иван не нашёлся что ответить, а молча полез во внутренний карман, достал завёрнутый в парчу портретик возлюбленной, и показал отцу. -И правда красавица редкая, Ваня, из-за неё и впрямь ума лишиться можно! –восхищённо ответил старик, возвращая сыну его сокровище. -У неё такой же, только с моим ликом!- похвалился Иван, а затем спросил, приняли бы они Нефрит, если бы он привёз её женой? Отец чуть улыбнувшись ответил. -Как родную Ванька, как родную… Затем улыбнувшись в седые усы тихонько покачал головой, но ничего больше не сказал. Побродив ещё немного, они пошли домой. Вот и пролетели как не бывали эти пять недель, и уже герои наши сидели в сёдлах да прощались с родными. Не будем повторяться описанием нелёгких минут прощания с матерями, которые выпустив обильные слёзы, прочитали на путь-дорогу молитвы, и перекрестив сыновей широкими знамениями, проводили их… К месту назначения драгуны наши прибыли как водиться вовремя, и явились до светлые очи нового начальства, которое дав им отдохнуть с дороги лишь сутки, вручило им новые бумаги, и откомандировало их с отрядом в 200 сабель таких же надёрганных из разных частей бойцов, в некий секретный лагерь, где им предстояло пройти многомесячную переподготовку. Слова отца что всё в итоге наладиться, хоть немного, но влили в Ивана желание жить и надеяться. Лагерь этот, оказался где-то в дикой, подунайской местности, с одной стороны он подпирался скалами, с другой лесом. Жили бойцы в палатках, хотя в полуверсте ниже по дороге стояла заброшенная деревня домов в 30-ть , но туда ходить было не велено, по причине того «что там тоже некто есть, кого видеть не дозволено». -Лябо папа римский живёть со товарищи!-язвительно ввернул на это казачок невысокого роста но коренастый, по имени Терентий Осипов. Командовал в лагере драгунский полковник Ярослав Никанорыч Первоцвет, 46-ти летний рубака с жёсткими седыми усами, и строгим но умным лицом, ходивший в старом полевом мундире, и волчьей шапке с хвостом, которую он не снимал обычно даже в жару. После нескольких дней собеседований и небольших манёвров, Первоцвет выделил Бусова с денщиком в отдельную команду из 40-ка человек, и хотя и в том же лагере, но проводил с ними руками своих офицеров, особую подготовку. За те несколько месяцев что они там были, Иван подтянул свои знания в минно-взрывном деле (особенно понравилось делать часовые мины с помощью пистолетов и простых настольных или напольных часов) изготовлять и отличать яды, ставить ловушки, тайнопись и язык жестов, умение делать ключи и отмычки, разбираться в замках. Это, и ещё многое другое, постигали курсанты отдельной команды. Штабс-капитан даже как-то сдружился с полковником, особенно когда тот сказал что наслышан о легендарном Бус-шайтане, и очень рад иметь его под своей рукой. Бусов был также этому искренне рад, и постигал новые и старые науки с особым усердием. В один из дней, в отряде появился среднего роста казак по фамилии Чига, а по имени Степан. Он был явно не из рядовых, и несколько дней наблюдал за курсантами, а потом сам стал учить, отобрав шесть человек, в число коих попал и наш штабс-капитан. Степан Чига отъезжал со своей группой за версту в сторону от основного лагеря, и там ежедневно учил бойцов тому, что в недалёком будущем, назовут «наукой пластуна» . По мимо прочего, казак научил их лучше разбираться в травах и грибах, и есть практически всё, кроме камней. Курсанты научились уворачиватся от пуль, ловить летящие в них ножи, топоры и даже стрелы, словом всё что можно метнуть в человека. В последнюю очередь, Чига стал учить свою группу особым заговорам и молитвам, (услышь которые любой благочинный помертвел бы от ужаса) приучил бойцов слушать землю и ветер, и многое тому подобное. Бусову эта наука давалась легче чем иным, он буквально впитывал её как губка, и Степан Чига это оценил. Первому из шестерых, он показал боевой приём «Удар Коловрата», это когда одним ударом сабли, меча либо палаша, разрубаешь противника точно пополам, от темени до паха. Тренировались на свиных тушах растянутых меж двух столбов. После тренировок учебное пособие шло в котёл и на сало в бочки, а его место занимало новое. В принципе, удар освоили все шестеро, но лишь у Ивана он получался точнее других. Наука в лагере завершилась уже в конце января, когда курсанты давно уже щеголяли в шубах, шапках, тёплых шинелях и бурках, как например наши драгуны, что привезли их с собой с персидской войны. Отряд во главе с полковником Первоцветом, отправился прямиком на театр боевых действий... Ближе к весне, по турецкому побережью стали расползаться зловещие слухи, о появлении у русских какого-то шайтана, коего они вытащили на свет божий откуда-то из ледяных глубин Сибири, и этот шайтан, с сотней таких же головорезов, наводит страх и ужас на городки и поселения, где мирно стоят турецкие войска, и сеет везде смерть и убытки казне великого султана. Он неуловим, безжалостен, и… прекрасен. (это уже, с придыханием, добавляли мёду в бочки с дёгтем, молодые турчанки, которые почему-то всегда, загадочным образом, оставались целы и невредимы, после налётов «шайтана».) Вскоре, среди вороха небылиц и сплетен, проросли первые, более-менее правдивые сведения, о загадочном предводителе русских разбойников. Им оказался не кто иной, как Бус-шайтан, чьим именем совсем недавно ещё, пугали детей в Персии. Когда это подтвердилось, настроение многих чиновников из турецкой администрации сильно ухудшилось, а некоторые даже отбыли в столицу по состоянию здоровья (верно съели чего-то не то). Да, полковник Первоцвет уже разглядев к тому времени в штабс-капитане большие перспективы, сделал его своей правой рукой, и выделив ему под начало сотню сабель, отдал приказ делать то, что он умел делать лучше всего: громить тылы и коммуникации противника, и Иван блестяще с этим справлялся. Взяв отряд под свою руку, Иван издал свой первый, но самый основной приказ: под страхом смерти ни в коем разе, не чинить грабежа и насилия над женщинами, а ежели кто будет на сём пойман, то он, Иван Бусов, зарубит его лично, в доказательство чего, драгун обнажил саблю, поцеловал её при всех, и сказал «Клянусь!» Бойцы почесали затылки, и подумав что так оно пожалуй и будет, решили судьбу не искушать. Лишь один-разъединый раз это и случилось, когда был пойман с поличным один из его солдат, при попытке ограбить да потискать молодую турчанку. Штабс-капитан когда перед ним поставили виновного трясущегося как осиновый лист, велев дать тому саблю, в три секунды зарубил нарушителя. -Вот, никто пусть не скажет, что убил безоружного!- коротко бросил Иван, и более в его отряде таких случаев не было вообще. Перед каждым выходом, он брал карту местности где предстояло работать, приказывал добыть один - два дубликата, внимательно сравнивал их, и нанося какие-то линии и знаки себе на чистый лист, говорил своим что идти будем так-то и так-то, и всегда успех был гарантирован. Изменения внутри себя, Иван ощутил внезапно. В один из дней, когда они проходили через мирное турецкое село ( к тому времени, уже было известно, что Бус-шайтан мирных селений не трогает) и как-то незаметно для себя, повернув голову и приметив у края дороги молодую, стройную девушку, зыркнул на неё тем самым взором, о котором он и забыл совсем, и девушка, громко ахнув, упала без чувств на руки перепуганной родни. Уже на русской стороне, Иван вспомнил об этом, поглядел на свои заскорузлые ладони, и задумчиво произнёс. -Забыли эти руки, когда юных барышень-то таскали!-сказал, и внезапно задумался. Позвольте господа, а сколько же минуло времени с того дня, как он потерял часть жизни и смысл? Да уж год с лишним! Чтобы понять о чём сейчас размышлял капитан Бусов ( да, к тому времени он уже носил чин капитана!) следует немного сдать назад, и кое-что уточнить. Первые три месяца когда он был вынужден оставить свою Нефрит, были самыми кошмарными и тяжёлыми для Ивана, удалого драгуна. Каждую ночь, каждую, он видел в коротких и нелёгких снах свою любимую, свою Нефрит. И все эти первые недели, месяц или сколько там он уже забыл, она являлась ему заплаканной, растрёпанной, с глазами наполненными горечью и страданием «Ванечка, милый, не оставляй меня, любимый мой урус-драгун!». От такого, он с криком вскакивал, долго ходил, молился богу, просил прощения у портрета любимой, валился на всклоченную кровать, но уснуть уже не мог. Даже будучи в отпуске дома, по началу было почти так же плохо по ночам, но после слов отца что «Всё непременно образуется», незаметно для него, стала отступать, правда по чуть-чуть, смертельная тоска. В каждом последующем сне, если таковые были, Нефрит являлась всё менее грустной, всё более спокойными были слова, и уже не мольбы о помощи, а вопросы «Как ты там, мой любимый Иван? Не забыл ли ещё свою Нефрит?» источали её прекрасные уста, это впрочем помогало мало, но хоть как-то не давило уже жерновом на грудь. А так, Иван сутками бывало не выходил из рейдов да боёв, почти что уже живя в седле, и нёсся в самые казалось непостижимые атаки впереди всех, и опытные бойцы качая головами говорили потом, что командир ищет смерти в бою. В часы досуга, Бусов уходя от всех оставался наедине с мыслями, и едва прикрыв усталые глаза, сразу начинал видеть свою возлюбленную. Нефрит всплывала в памяти не только грустной, но наоборот, такой, которой всегда почти была, весёлой, озорной, смеющейся девушкой с черешневыми глазами. Она крутилась на месте, танцевала для него, говорила что-то, и улыбалась жемчужной улыбкой. Никто не смел спрашивать Ивана о причине его душевной раны, все всё уже знали, и упаси боже, тем более никто не посмел бы даже шутить на эту с ним тему. Ещё в секретном лагере, не выдержав один раз своих воспоминаний, кои лезли и томили едва ли не пуще чем сны, Иван попытался выпросить у Первоцвета отпуск, хоть на неделю, туда к ней, и сразу назад! Ярослав Никанорыч приказав часовому никого в палатку к нему не пускать, поставил на стол бутыль крепкого вина, две кружки, налил, и кивнув Ивану на табурет «Сядь», стал говорить. -Ты бы хоть о ней подумал, пей… Вот допустим отпустили тебя на неделю, хотя права на это у меня нет, но это дело десятое, ладно. Прилетишь ты к ней на белом коне, витязь, бля! Она по началу от радости с ума сойдёт, а потом когда окажется что ты не навсегда, а так, девочку проведать, что с ней будет? Она в тот же день или помешается, или умрёт от разрыва сердца. Судя по тому что ты мне о ней рассказывал Иван, она действительно божье создание, и редкой нежности цветочек, хоть и с шипами! Таких можно оставлять только один раз, пойми, второй разлуки она просто не перенесёт, не смотря на участие в ней подруг из офицерских жён! Если б ты совсем вернулся, тогда да, это бы меняло дело. А так извини брат, ты просто убьёшь её, а потом сам с дури застрелишся, то-то будет водевиль для салонных дурочек, да? -Да- устало вдруг ответил Иван, выпивая вино- вы абсолютно правы господин полковник, это я… не додумал! -Ну и славно, а насчёт писем вот, могу посодействовать, почта у нас тут хоть и не ахти, но ходит. Так что запрос в твой полк я нынче же напишу и отправлю с курьером, справлюсь о твоей красавице! -Буду очень обязан Ярослав Никанорыч!-заволновался вдруг Иван, на что полковник буднично махнул рукой. -После будете, когда ответ придёт! А сейчас идите штабс-капитан, и служите, и весь вздор из головы выбросить! Это жизнь Иван, а не французский роман, всё! На том и порешили. Письмо Ивану пришло через три недели, прямо от бывшего своего полковника. Тот не вдаваясь в подробности жизни полка, ( лишь упомянув что его все помнят и надеются увидеть) всё в подробностях написал о Нефрит. Оказалось, у бедняжки от шока, случился нервный приступ, а за ней и горячка, которую стараниями доктора и её старших подруг, погасили лишь через неделю. А потом еле-еле, но дело всё ж пошло на поправку. С ней временно поселилась офицерская вдова, жалование его, девушке выплачивают аккуратно и в срок. Затем было упомянута что она изъявила желание выучиться читать и писать по русски, и ей нашли старенького, но хорошего учителя, и теперь она очень старается. Часто справляется о нём, и ей честно отвечают: жив-здоров, воюет на Дунае с турками, и ей кланяться велит. Вот и всё. Ощущения Бусова были двоякими. С одной стороны он был страшно рад что с ней уже лучше, а с другой, ужаснулся сам себе. «Дикость! Прав полковник, дурак я набитый! У неё только-только ранки зарастать начали, только душа отогреваться начала, а тут я, здрасьте-пожалте? Нет, не имею права, не должен. Будет судьбе угодно, вернусь к ней навсегда, нет- значит не сметь ей жизнь ломать и калечить!» Так наш драгун и порешил для себя ( в последствии, он ни разу о том не пожалел!) И ещё одно обстоятельство было в этой истории. С момента расставания с Нефрит, у Ивана в жизни более не было ни одной женщины, ни на какую из них, даже самую безотказную и красивую ( попадались в эти месяцы на его пути и такие) он глядеть вообще не мог, а на осторожный вопрос подпрапорщика Хворостовского, не желает ли барин к барышням сходить, тут мол есть не далече хорошие молодки, Иван тихо, без гнева и зла ответил. -Иди сам Митька, а меня уволь! После Нефрит, это всё так, тени бледные, иди! И уже здесь, на войне, в перерывах между боями, наносившись в развивающейся своей бурке по вражьим тылам, Иван не участвовал в последующих кутежах с вином и женщинами, что давало простой человеческий отдых его бойцам, а лежал заложив руки за голову под деревом где, либо в палатке, или же просто сидел у костра один, да думал свои невесёлые думы. .. Первая женщина появилась в его жизни лишь спустя 14-ть месяцев после страшной для него разлуки. Это случилось летом, где-то в конце июня, или начале июля 1811 года, когда его «Дикую сотню» ( так их прозвали враги) отвели на месячный отдых в глубь русской территории на 50-т вёрст, и расквартировали в одном из уездных городов. Иван, к которому уже тогда стала возвращаться подзабытая весёлость и удальство, приказал входить в город походной колонной по четыре в ряд, под разудалую, залихватскую песню, от которой мурашки по коже бежали, да кровь стыла в жилах. Запевалами в «Дикой сотне» были естественно казаки, они-то и грянули одну из своих походных, её уже зная подхватили все сто глоток разом, и так, с посвистом да присвистом, отряд под предводительством капитана Бусова, что подбоченясь да сдвинув папаху на левую сторону, покачивался в седле рядом с верным денщиком Хворостовским, неторопливо и чинно, входил в город, население коего всё высыпало на улицы, и встречало гостей цветами, криками «Браво!» и «Ура!» Но самый ажиотаж творился в верхних этажах зданий и на балконах, где толпился преимущественно женский пол, во все глаза выглядывающий легендарного командира, прогремевшей подвигами, «Дикой сотни». Однако в домах можно было наблюдать и такие сцены, где добропорядочные маменьки и папеньки, или тётушки, буквально отгоняли своих ошалевших от любопытства дочек от окон, и не пуская их на балкон со словами «Опомнитесь барышня, это неприлично! Пялиться так откровенно на этих разбойников!» Дочки в исступлении кричали в ответ что «Это тиранство! Вы не смеете мне запрещать!» и прорывались-таки, а одна даже чуть не вывалилась вместе с букетом, хорошо поймали сзади, втащили, обратно. Слышны были и такие диалоги. -Ах маменька, я умру сейчас… а который из них капитан Бусов-то? -Да вон же дура, впереди всех едет… красавчик!.. душка! -Но маменька, их двое та-ам! -Ну вон же, который красивый! -Ах маменька-а, ну они же оба красивые-е! -Да ну тебя, дура! -Маменька-а-а-а!... В общем расквартировали лихое воинство отличавшееся и впрямь свирепым внешним видом, на постой в дома, или свободные нумера в гостиницах и постоялых дворах, да затаив дыхание стали ждать что будет, ожидая хоть каких-нибудь скандалов. Но, согласно действующему приказу капитана, отряд вёл себя вполне скромно и благопристойно. Почти. В первые три дня, были напрочь сничтожены все запасы спиртного в кабаках да винных лавках, так что подкрепление спешно завозили из соседних сёл и волостей. Затем был почти что приступом взят «Весёлый дом» некой маман Жози ( в миру Фёкла Петровна) и три дня, и три ночи, обитательницы заведения трудились что называется «не покладая ни рук ни ног». Оттуда доносились весёлые и ошеломлённые визги, летели из окон перья, да какой-то надрывный, истеричный смех. Но всё было оплачено более чем щедро ( даже подбитый глаз лакея). Претензий никто не заявлял, правда обитательницы «Весёлого дома» не работали после того неделю, взяв вынужденные отпуска. (Злые языки после утверждали, что потрудиться пришлось даже маман Жози, не смотря на свои 40 лет) А так всё было вполне благопристойно. Иван Силович стал на квартиру к 30-ти летней, статной вдове по имени Наталья, которая сразу чем-то приглянулась капитану: нет, она не была прямо жгучей красавицей, но обладала хорошей фигурой, не толста не костлява, а просто была той, которую в полном смысле слова можно назвать женщиной, вроде и простая вся, но притягивает сильно. Наталья, тоже, как-то так сразу поглядела на постояльца, что стало ясно, что-то будет. Иван ни в кутежах ни в штурмах борделей не участвовал, он либо спал-отсыпался у себя в комнате, либо гулял по городу, или же по приглашению граждан, часами пропадал у кого-то в гостях, да развлекал тамошнюю публику байками из походной жизни. Наталья пришла к нему сама, на третью ночь, точнее вечер. Двери Иван рано никогда не закрывал, а просто почитав книгу, лежал теперь на постели в простых брюках, да нижней рубахе, заложив по обыкновению руки за голову, да размышляя о насущном. Дверь тихо отворилась, и вошла она, в длинной голубой юбке, поверх ночной рубахи без рукавов и с глубоким вырезом, распущенными волосами,и с маленьким подносом на котором стоял пузатый графинчик с синеватой жидкостью и рюмочка. -Можно к вам?- робко спросила Наталья, умоляюще глядя на драгуна. Тот моментально привстал и сел на постель. -Да, прошу вас, садитесь вот сюда!-он придвинул табурет ближе к столику у постели. Она села, и глядя ему в глаза, прошептала. -Наливочки, не изволите? Иван кивнул, «Изволю!», и достал из столика другую рюмку. -Один не пью!- соврал он, наливая в обе- За ваше здоровье Наталья!- они чокнулись, выпили, опять поглядели друг на друга, а потом просто бросились во взаимные объятья, и с этого вечера и до конца отпуска, у капитана Бусова закружился-завертелся новый роман… Это был именно роман, не интрижка, но и не любовь конечно. Порыв, страсть двух истосковавшихся по простым человеческим ласкам людей, всё прекрасно понимающих, и ни о чём лишнем друг-друга не спрашивающих. За этот жаркий во всех отношениях месяц, Наталья и сама помолодела лет на пять, и капитану вернула былую жажду жизни, и саму его молодость: исчезли впалые щёки и ввалившиеся глаза, а вместо них, снова возродилось лицо молодого мужчины, которому от силы можно было дать теперь года 23-24-ре и не более того. Вернулся к драгуну и хороший сон, и прекрасный аппетит и чувство юмора, словом всё то, что было ему присуще до рокового того апреля, 1810 года… Соседки завидовали Наталье так, что аж описать сие невозможно! Особенно когда они вдвоём с капитаном выходили гулять ( Иван для этой цели всегда надевал парадный мундир со всеми регалиями) и посещали кафе, лавки, и небольшой театр, сворачивали шеи глядя в след не только юные барышни, но даже их маменьки тихо вздыхавшие «Ну вот за что этой вульгарной особе, такой мужчина попался? Это же не справедливо в конце-концов!» Было даже совершено несколько попыток отбить бравого драгуна, у «зарвавшейся нахалки», но Наталья, мужественно отразила все вылазки «подружек,» оказавшейся дамой с характером, и лишь со своим капитаном, она была другой, она была Женщиной!.. Да и сам Иван не горел желанием изменять, хотя интерес к прекрасному полу загорался в нём всё сильнее, ( очевидно сказались долгие месяцы неприятного воздержания). Один раз, Бусов даже защитил честь и достоинство своей любовницы , причём вышло это совершенно случайно. Он зачем-то заскочил не надолго в лавку галантерейщика, а Наталья осталась обождать его у выхода. И тут , откуда-то вылез молоденький франтик лет 20-ти, в окружении трёх девиц, и что-то такое сальное в адрес Натальи ввернул ( девицы захихикали) но на его беду, из дверей уже выходил капитан Бусов, с небольшим свёртком в левой руке, и разумеется всё услышал. Иван, молча передал погрусневшей немного Наталье свёрток, и подойдя к «остряку» ( от которого робко отодвинулись его девицы, а сам франтик как-то так сбледнул с лица) так же молча, даже не снимая перчаток, резко и сильно съездил тому в глаз. ( девицы с визгом брызнули в разные стороны) «Шутник» всплеснув руками отлетел к стене, о которую, капитан Бусов схватив того за грудки, разок приложил так, что у «мальчика» перед глазами поплыли круги всех цветов радуги, но на сём, дело не кончилось. Иван, не отпуская обидчика, ( у которого на французских панталонах образовалось большое мокрое пятно) негромко но отчётливо, чтоб слышали все, дал обмочившемуся щёголю 30 секунд на то, чтоб тот принёс женщине извинения, в противном случае он, его, капитана, сильно огорчит. Причём слово «огорчит» было произнесено таким ледяным тоном, что франтик заикаясь и запинаясь, стал торопливо извиняться. Наталья даже попыталась было сказать Бусову «Иван, может не надо уже?" На что получила спокойный ответ «Надо Наташа, надо!» и когда извинения были получены, хлюпающее соплями и слезами ничтожество, было выпущено из рук, и скрылось, держась рукой за здоровенный фиолетовый бланш под глазом. Проходившая мимо маменька с дочкой, видя всю сцену от начала и до конца, восторженно воскликнула «Ах! Какой пассаж!» на что Иван подходя к Наталье и беря её под руку, уверенно заметил. -Вы совершенно правы мадам! «Пассаж» и есть! Причём как вы наверно заметили при людный, в портки!- и козырнув даме, галантно удалился. Наградой драгуну был шикарный домашний ужин, за которым ниспоследовала не менее шикарная ночь. Вскоре после этого у вдовушки, нашлось не мало сторонниц, которые в приватных беседах умоляли её рассказать хоть что-нибудь из разряда «Ну как у вас всё это было!?» и тому подобной чепухи. Но вот, пролетел этот сладкий месяц, и «Дикая сотня» собиралась выступать обратно на войну, и капитан Бусов тихо и без помпы, прощался со своей Натальей, что снова возродила в нём былого, удалого молодца. -Спасибо вам Иван за всё!-негромко поблагодарила его женщина, капитан поблагодарил её в ответ, они поцеловались, и расстались уже навсегда. Х Х Х Грозовой 1812 год, Иван Силович Бусов, встретил в звании майора, а наград уж некуда было вешать (шутка!) У верного Хворостовского тоже появились ещё две медали, и устная благодарность приправленная 100 рублями ( спас генеральского адьютанта) В армии чувствовали что дело с Бонапартом непременно будет, и торопились скорее покончить с турецкой угрозой. Наконец, благодаря хитрости и таланту Кутузова, османы были окончательно разгромлены, и 28 мая 1812 года, в Бухаресте был подписан мир, и со стороны Дуная опасности более не предвиделось. Но ничего этого, ни полковник Первоцвет, ни его правая рука майор Иван Бусов, уже не видели, ибо за месяц до этих событий, их отряд в 240 сабель, как и ряд таких же соединений, секретным приказом были переправлены в Болгарию, на помощь тамошним гайдукам, да и просто для отражений вылазок башибузуков, разбойничавших близ христианских селений и монастырей. Когда началась Отечественная война, Иван в числе прочих, передал рапорт полковнику, на что Ярослав Никанорыч, хмуро ответил вернув бумагу. - Порви, без возражений, моих уже четыре рапорта завернули Иван, нам с тобой тут воевать, это приказ вышестоящего начальства, всё ясно? -Так точно!- разочарованно ответил майор, и хотел уже было уйти, но тут полковник спохватился. -Погоди, чуть не забыл с этой волокитой, письмо тебе из полка твоего драгунского!- и извлекши из стола небольшой потёртый конверт, протянул Бусову. У Ивана что-то кольнуло в сердце, он медленно взял послание, и козырнув удалился. На улице он уселся под дерево, распечатал, и… не поверил глазам! Неровный детский почерк, со множеством забавных ошибок. Нефрит?! Неужели?! Но откуда?! И только тут он вспомнил, что уже было упоминание в одном письме, что ей нашли учителя. И как он мог забыть-то про то? Иван жадно вчитался. Мы не будем показывать тут оригинал текста, едва овладевшей грамотой девушки, а приведём его так, как он был прочитан майором, то бишь душой и сердцем… «Большое тебе здравствуй мой дорогой, мой любимый Иван, мой урус-драгун. Я очень тосковала по тебе, и чуть не поглупела совсем, но меня выручили хорошие женщины Таня, Даша и Вера, и ещё тятя Оля, она вдова и долго жила при мне, чтоб я не умерла от любви к тебе одна. Я не скоро, но выздоровела, меня все навещают, и ещё я получаю твоё жалование, чем очень довольна. Мне пригодились даже те деньги, что ты оставил в нашей спальне, в тугом кошельке я нашла много золотых монет. Я поняла что это твой мне суприз-бакшиш. Я не потратила всё на наряды и сладости, ты не думай! Я знаю. Ты меня очень любишь, и воюешь на Дунае с турками. Ну их всех к шайтану! Я заговорила-зачаровала тебя через твой портрет и теперь ни пули ни сабли турок тебя не возьмут, я знаю. Что сказать. Я очень хочу чтоб ты вернулся ко мне любимый, но если всевышний захочет, так будет, а если нет, то что мы можем? Но я обещаю тебе как бы ни пошла дальше жизнь, я не утоплюсь, проживу долго, совсем долго, и в раю мы увидимся, и снова будем любить друг-друга, как ты и говорил. Иван, в жизни может случиться разное. И даже то, что ты там без меня через много лет женишься. Это ничего, я не умру от этого. Я тогда тоже стану кому-то женой, но это не теперь, ты не бойся. Ну пока всё, может потом будет ещё. Прощай и знай, твоя Нефрит всегда тебя любит, и знает что ты любишь её. Будь живым и счастливым, мой самый любимый, мой самый храбрый, мой самый красивый, мой урус-драгун. Твоя красивая Нефрит.----- Май 27 день 1812 год." На несколько минут, на майора Бусова, нахлынули-накатили волны прежней боли и жалости от того, что он так далеко от той единственной, нежной и любимой, что подарила ему его Первое в жизни истинное счастье, но которое так внезапно и больно оборвалось, и теперь вряд ли уже когда свяжешь. Но перечитав это, шедшее более двух месяцев послание, он вдруг понял что Нефрит и в самом деле приходит в себя, и уже не убита горем. Это радовало! «Милая моя девочка, моя Нефриточка написала таки лапушка мне непутёвому! Спасибо любимая, сохраню твоё письмецо на всю жизнь, сколь бы мне её не оставалось!»-пронеслось у Ивана в голове, когда он бережно сложил письмо, сунул в конверт, и спрятал во внутренний, потайной карман. Ответа Иван писать не стал, хоть и хотелось тогда. Но куда? Зачем? Дойдёт ли? Её вон сколь шло, а за два месяца многое может измениться! Ну его писанина будет ползти два - три месяца в этой суматохе. А то и дольше, учитывая войну с французами. И по закону подлости возьмёт да придёт в тот день и час, как у неё может личная жизнь по-новой сложиться? Нефрит уже пора замуж, и коли найдётся достойный человек- дай им бог! А тут раз-письмо от Вани… И будет как любит поговаривать полковник Первоцвет «Дурной водевиль с худым концом!» нет уж. Увольте, он, Иван, и так много глупостей в жизни наделал, и ещё одной не нужно. Будет богу угодно, свидимся-слюбимся, а нет, значит тогда у каждого своя путь-дорожка будет. На том Иван и порешил. Страшная весть о сдаче Москвы взбудоражила весь отряд. Буквально каждый ходил и думал что же дальше, Петербург? Центральные губернии? Мысли по этому поводу ходили самые разные. А тут ещё одно известие настолько встревожило майора Бусова, что он несколько недель кряду не находил себе места, становясь прежним лишь в боях с неприятелем. А дело было в том, что персы, с коими война также продолжалась, окрылённые успехами Бонапарта, перешли в наступление огромными силами, и готовились сокрушить русские войска, насчитывающие на тот момент на всём Кавказе, 10-ть тысяч штыков и сабель, всего! А там же рядом граница и город! Город где живёт Она, та, которая лишь теперь познала вкус и радость личной свободы! Что будет С Нефрит если… Думать об этом не хотелось, но оно само думалось, и делать было что-то надо. И наверно рискнул бы всем майор Бусов Иван Силович, 21-летний герой войны, отчаянной отваги и смелости драгун, да рванул оставив командиру письмо, рванул на пару с Хворостовским туда, и как угодно, чем угодно, но или спас любимую девушку, или положил бы свою буйную голову там же. Жить с мыслями что её могли снова… нет, он бы не смог, никогда. Спасение пришло как всегда откуда не ждали. Генерал-метеор, «бич персиян» Пётр Степанович Котляревский, нарушив приказ командования отступить, САМ, сам по своей инициативе перешёл в наступление, и в двух- трёх отчаянных сражениях, не просто разбил, а совершенно уничтожил подготовленную английскими офицерами армию шаха, и вывел Персию из войны, к глубокому разочарованию французского императора! Слава богу все и всё были спасены, и за судьбу и жизнь своей любимой Нефрит-ханум, Иван не переживал уж более никогда. Уничтожение Великой Армии и изгнание её останков из пределов Родины, в отряде отметили скромно, но торжественно, напиваться на войне Ярослав Никанорыч Первоцвет строго воспрещал, и жёстко карал провинившегося, вплоть до расстрела, если пьянство приводило к беде. Беда, да нет даже не беда а трагедия, приключилась с отрядом весной уже следующего 1813 года, когда должно было стукнуть уже семь лет, как Иван Бусов служил в армии. Незадолго до того, сменилась часть штаба, который начальствовал над отрядами, вроде первоцветовского. И как-то пришёл полковнику приказ, самому, лично, с половиной бойцов (120 сабель) идти туда-то и туда-то, на соединение с дружинами болгарских партизан, для совместных действий против тамошнего турецкого паши, и его союзников из местных прислужников. Причём идти предстояло пешим порядком по горным тропам, для чего были предоставлены карты с подробными указаниями. Проводников дано не было под предлогом что их стало трудно найти, мол турецкие шпионы всюду за этим следят. Полковник призадумался, но спорить не стал, приказ есть приказ, да с тем и вернулся к своему воинству, и собрав что-то вроде военного совета из восьми наиболее боевых офицеров среди которых был и Иван Бусов, спросил их мнение по этому поводу. Мнения как всегда разделились: пятеро были «за» и трое (полковник, майор Бусов и ротмистр Илья Калачов) –«против». -Вот господа офицеры, извольте взглянуть!- Бусов ткнул пальцем место на карте- ущелье Духов, место мне знакомое, бывал там с разведчиками не раз, и дела там были жаркие! Место-Иван чуть понизил голос- идеальное для засады. Слева непроходимый лес, упирается в отвесные скалы, справа длинный и пологий, градусов под 45-ть склон, утыканный острыми как клыки камнями, и по гребню склона тоже те же зубья. Дорога одна, впереди после гребня сужается, и ползёт меж двух каменистых громад, а сзади, при входе, густые рощи и дикие сады. Захлопнуть тут капкан для опытных ловчих, а турки опытные, очень просто: отрезать внезапно спереди и сзади дорогу, и всё, привет архангелам! Спорили ещё час, но под конец, полковник сказал что просто хотел услышать мнения. Приказ надо выполнять, а посему надлежит идти готовится на завтра в ночь выступать, все свободны, кроме майора Бусова, Иван остался. Полковник чуть помолчал, достал бутыль коньяку ( заветную!) налил по пол кружки. «Давай майор за удачу!» Стукнулись и выпили. А затем Ярослав Никанорыч предложил Ивану поменяться шапками, он ему свою волчью с хвостом, а Иван ему папаху. Бусов слегка удивился, но на обмен пошёл. (шапка командира ему давно нравилась) а затем полковник как-то загадочно улыбнулся уголками губ, и попросил вдруг. -А брось-ка Иван свои кости, что выйдет? Бусов достал мешочек, и высыпал кости себе на ладонь. -Трижды брось!-уточнил Первоцвет, думая о чём-то своём. Иван бросил. Дважды вышел «нечет», и только последним был «чёт». -Гм- сказал полковник, и глянув на майора, приказал- всё Иван, иди готовься, из своей сотни человек 20 возьми и всё, остальные все мои будут, давай, с богом! -Слушаюсь-козырнул Иван и вышел. Мысли в голову лезли тяжкие, нехорошие. В эту ночь ему снились сначала толстые змеи, но потом их кто-то разогнал-потоптал, а под утро, приснилась Она, Нефрит, с испуганным лицом, и тревожным голоском предупредила. «Иван! Любимый! Стерегись Иван!» и пропала. Бусов заворочался и рывком вскочил, денщик мирно храпел напротив. -Фух ты! Тьфу!- Иван хлебнул воды из баклаги- Змеи значит? Лады, будем стеречься! …Отряд вошёл в ущелье Духов на рассвете третьего дня пути, вернее шли в основном ночами, костры если и жгли, то маленькие, незаметные, и бездымные. Иван отобрал из своей «Дикой сотни» 20 самых отъявленных и отпетых головорезов, за один внешний вид которых, не приняли бы ни в один «изысканный» или «приличный» дом в столицах, но в условиях дикой партизанщины, такие архаровцы были дороже золота. Впрочем другие бойцы отряда тоже не походили на преподавателей словесности. Шли тихо, с ружьями да пистолетами на изготовку. Впереди дозор, сзади арьергард, по бокам тоже две группы дозорных. Тревога нарастала по мере продвижения вдоль гребня, тянущегося на добрые пол версты, и вот когда отряд дошёл до середины, Иван одним из первых заметил за камнями на вершине склона врагов. -К бою!- и выстрелил первым. Бойцы уже опытные в этих делах, мгновенно брызнули с дороги в стороны, и залегли выцеливая противника, который опоздал с внезапным нападением на какие-то пять секунд, но залп данный им, всё же унёс жизни не менее чем 15-ти русских добровольцев разом… На склоне засело около 200 арнаутов, наёмников-албанцев, которые готовились одним залпом как минимум ополовинить русский отряд, но теперь приходилось перестреливаться. Впрочем, Иван уже понял что арнауты, с минуты на минуту ожидают подкреплений, и прибудет оно с двух сторон дороги, сзади и спереди, и тогда всё… Минут через пять, Иван услышал яростный крик. -Полковник ранен! Пригнувшись, Иван в три прыжка достиг того места где упал Ярослав Никанорыч, глянул, и сразу понял, смертельно, пуля прямо в живот. Первоцвет стиснув зубы достал из внутреннего кармана окровавленными пальцами толстую пачку перетянутых бечёвкой бумаг, и хриплым голосом приказал. -Иван..х.. х.. х.. моим передай, и часы возьми… на- Бусов быстро сдёрнул с пояса командира карманные часы, и тяжело дыша дёрнул головой. -Ну?! -Выводи людей Иван… ты сможешь… я знаю... через пять - десять минут, турки захлопнут ловушку… выводи кого сможешь… я не смог… Полковник закрыл глаза, и уже не открыл их более. Зарычав по-волчьи, Иван чуть привстал, решение пришло как всегда стремительно, по интуиции, или по чуйке. -Отря-а-ад! За мной! На гора! На прорыв! Уррраааа! – и с пистолетом в левой, а саблей в правой, Бусов первым побежал в верх по склону, прямо на изумлённых этим манёвром арнаутов. Прочие бойцы моментально подчинились, и с бычьим рёвом «Урррааа!!» ринулись следом, рассыпным строем, чётко, как учили. Окрестности склона огласились впрочем не только кличем «Ура!» но и целой лавиной непереводимых на местные диалекты выражений. Арнауты успели дать один залп, прежде чем контратакующие уже были у вершины склона, и сошлись с ними в короткой, но яростной рукопашной схватке. Иван перескочив через острый камень, налетел сразу на трёх наёмников, один из которых почти в упор, с трёх шагов пальнул в русского из пистолета, но почему-то не попал, понять он этого не успел, его голова уже летела прочь от тела, а двое других уже падали зарубленные майором. -Бусов, давай!!!- азартно орало несколько прорубающихся бойцов, и как только этот крик эхом разлетелся по склону, случилось нечто неожиданное. -Бус-шайтан!!!- уже панически заорало несколько чужих голосов, и человек 30-ть арнаутов, разом обратились в бегство, не смотря на грозные проклятия своего предводителя, которого впрочем тут же свалил пулей Хворостовский, и ринулся дальше. А Бус-шайтан уже рубился с двух рук, отбросив не нужный более разряженный пистолет, и походил сейчас скорее не на человека, а на раненого секача, прорывающегося сквозь собачью свору. Арнауты валились вокруг него буквально по двое-трое к ряду. Бегство целого взвода албанцев, облегчило задачу атакующих, хотя и без того уже было видно, что несмотря на численный перевес, в ближнем бою, полу разбойничьи арнаутские отряды против прошедших огонь и воду армейских рубак, практически ничто, и тем не менее их было много, и рубились они зло, но уже стали сдавать назад, а тут уж вершина гребня, и всё. Уцелевшие албанцы не выдержали и побежали вниз, туда где к изумлению и радости русских, стояли в роще две сотни осёдланных вражьих коней, и всего 15-ть коневодов при них, кои впрочем сразу драпанули когда увидели что дело дрянь, и пора собственно раскланяться. Другим арнаутам повезло меньше. - Руби вдогон! Преследовать! – не своим голосом заорал Иван, и ринулся вниз, к лошадям, к спасению. Бегущих рубили не щадя и не беря в плен, даже тех кто поднимал руки, ни времени ни желания конвоировать пленных не было. Лишь около двух десятков арнаутов, уцелели рассыпавшись по всей роще, и дальше. Русские мгновенно вскочили в сёдла, даже те раненые кто смог держатся, ( все кто падал с тяжкими ранениями, по неписанным законом той войны, кончали с собой сразу, чтоб не стеснять товарищей, да не попасть в плен к изуверам) и Иван тут же заметил короткую дорогу идущую в обход рощи вниз. Значит дорога сюда всё же была, а в штабе не знали что ли?! Иван постарался отогнать от себя страшную мысль, дал команду «За мной ребята!» и как всегда первым, ринулся по дороге вниз, ведя за собой всех уцелевших, которые уже не могли видеть, как в ущелье, с двух сторон разом, входили огромные по тем масштабом силы турок, по 500 с каждой, но было поздно… Из смертельного кольца вырвались лишь 68-мь человек, при 19-ти легкораненых. Стальным вихрем пронёсся конный русский отряд по долине, сметая редкие уже посты и заслоны турок, потеряв при этом прорыве, ещё пятерых. Как оказалось, в собственном лагере их так скоро не ждали ( они пробирались к своим почти сутки) первым встретил майора и остальных, один из адъютантов полковника Первоцвета, майор Снегов, Андрей Кириллович. -Бусов, вы?! Что стряслось, где полковник? Иван, уже остыл от первой, самой страшной ярости, когда при выяснении отношений можно наломать дров. Впрочем Снегова, он уважал, а потому коротко бросив «Отряд попал в засаду, полковник убит, всё, я в штаб!» быстро пошёл туда. Вскоре из штабной палатки донеслись разговор на повышенных тонах, возмущённый голос «Что вы себе позволяете майор? Я буду жаловаться!» В ответ понеслась отборная матерная брань, кого-то или чего-то уронили, и следом вихрем вылетел бравый драгун, бросая на ходу « Видал я тя с твоим графом знаешь где?» широким шагом прошёл к своей палатке, где и пропал. Через минуту из штаба выскочил среднего роста чиновник в полувоенном мундире, и очках на носу, прокричавший вслед Бусову. «Вы за это ответите, хам! Дикарь!» Палатка майора как-то угрожающе зарычала-заколыхалась, очки в полувоенном мундире тут же жжикнули обратно, и всё стихло. Однако скандал вышел нешуточный. Гибель отряда и полковника Первоцвета было уже никак не заретушировать, но разбираться разумеется следовало не тут, и вскоре лагерь был свёрнут, и исчез так же тихо как и появился. Некие подробности «непристойной выходки» майора Ивана Бусова стали известны чуть позже, из скупых строчек рапорта, скорее похожего на донос, составленного тем чиновником в штабе. По мимо всего прочего, там говорилось что «Майор Бусов, не выбирая выражений, низко высказывался о высоком штабном начальстве, всяко дерзил, и хамски сломал дорогую мебель ( стул красного дерева) хватив им оземь» затем следовали всякие чиновничьи виньетки и далее «Непристойно высказывался о персоне графа Л, а затем напившись коньяку с денщиком своим, полночи пели матерные песни, не дозволенные цензурой» -ну и всё в таком же духе, а в конце было добавлено что данный майор персона явно подозрительная и не склонная к благородным манером, «а такова же и вся шайка его». Уже в России, в штабе армии, майор выслушал строгое порицание за несдержанность и предупреждение впредь так не выражаться, на что Иван сказав «Виноват-с!» хлопнул на стол прошение об отставке, которое вскоре и было удовлетворено, к радости обеих сторон. Впрочем, прохлаждался Иван не долго, и в один из дней, когда он ещё находился при армии, но уже укладывал с денщиком свои вещи, его вызвали срочной запиской, что некий чиновник желает его видеть, и ждёт в таком-то кабинете. Бусов тот час же явился, и увидел что персона серьёзная, одета в дорогой фрак и шляпу, ну сразу видно гостя из столицы. _-Удоев, Владимир Михайлович, чиновник по особым поручениям Комитета Общей Безопасности!- представился гость, и чтоб не ходить вокруг да около, сразу предложил майору перейти на службу в это ведомство, и служить по сыскной части, ловя как уголовный элемент, так и политических преступников. А для начало предлагалось послужить в Москве, в Особо секретной полиции, подчинённой напрямую МВД. Отставник уже слышал про этот Комитет что был образован правительством ещё 13 января 1807 года, и на вопрос Ивана чем он обязан такой чести, был получен ответ что к нему давно присматривались, знают как и где он послужил Отечеству, и теперь предлагается послужить ещё, но в ином качестве. Иван думал не долго, но попросил чтоб при нём был оставлен его денщик, и предоставлен отпуск домой, родителей повидать. Владимир Михайлович ответил что они предполагали что он это попросит, а потому не видят препятствий ни в том ни в другом. И снова дали месяц, и снова наши драгуны покачивались в сёдлах направляясь домой, не ведая что же ещё ждёт их впереди? Х Х Х Дома, Ивана Бусова ждало страшное известие: три месяца назад, скончалась его матушка Вера Сергеевна. Как рассказал потрясённому событием сыну его отец (сразу тоже сильно сдавший и потухший) она не болела, а только грустила и печалилась, очень часто ходила на дорогу на холм, глядела в даль, туда, куда уехал на войну её родной и единственный сын, её Ванечка… -Тосковала она, сил нет как по тебе!- чуть трясущимися губами пояснил седой уже как лунь старик Бусов- и не болела ничем, меня всё старалась ободрить, да и я её «Жив мол наш Ванька, вон как османов колошматит, аж сюда слава долетела!» Она улыбнётся так, ясно, по уютному, и опять на дорогу, высматривать не едут ли верховые? Так тихо и ушла без страданий, во сне, самая лучшая для неё смерть… Скоро Иван и мне за ней идти надо будет, а посему вот что… И отец рассказал что дал вольную всем своим крестьянам, всем восьми, наделил им сколь полагалось по закону земли, и теперь они вольные люди. А дом свой и личные земли уже отписал Ивану, включая деньги скопленные на поместье в количестве 32-х тысяч, что уже лежали на имя сына в банке. И ещё добавил отец чтоб Иван пустил пока в дом жильцов за плату, а деньги с них через своего же управляющего, он будет стабильно получать по почте до востребования там-то и там-то. Иван молча кивнул и коротко бросив «Я на кладбище» вышел. На протяжении всего отпуска, Иван навещал могилу матери каждый день, подолгу стоял обнажив голову, молился, и просил у неё прощения за то, что не успел. Иногда его сопровождал отец, тоже что-то своё рассказывающий усопшей, и обоим, сыну и отцу казалось, что мама и жена их слышит и отвечает им. Гостей Бусовы не звали, и лишь раза два- три принимали в доме старых знакомых Ивана, да и всё. Отец хоть и был удручён горем, но просил сына вечерами рассказывать о ходе компании на Дунае, и вообще про его жизнь за эти три года. Иван сидя за чаем или вином, рассказывал родителю всё в подробностях и про трагический бой в ущелье Духов тоже поведал. При последней истории, старик грозно сдвинул брови, покачал головой, и коротко отрезал. -Это измена была! Сын заметил что он это тоже подозревает, но пока не волен что-то сделать. -А ты Иван, настоящий русский воин! Офицер и дворянин! Мне старику, никогда не было за тебя стыдно, даже в детстве, когда драл тебя за каверзы! -Наука пошла впрок!- улыбнулся Иван. На вопрос Силы Андреевича куда после отставки он теперь, Иван честно ответил что в полицию, по сыскной части, ловить шаромыжников да всяких там вольтерьянцев. Отец сказал что это тоже дело доброе. И гнушаться им не следует, и пусть он так же доблестно и честно служит там, как до того служил в драгунах. Так и пролетел этот месяц, а с ним и последние дни, когда отец и сын Бусовы, виделись на этом свете. Прощались тихо, по мужски, без лишних слёз, и лишь дворовые люди оставшиеся сами при старике, грустно глядели в след двум удаляющимся всадникам, а девушки даже тихо плакали, памятуя такую тяжёлую долю их бывшего, молодого барина... На новом месте в Москве, майор Бусов сразу же втянулся в сыщицкую работу с головой, и вскоре показал что с ним шутки плохи. Уголовщина, политические преступления, ловля шпионов и их холуёв внутри страны, коррупция чиновников всех мастей и рангов, всем занималась Особо секретная полиция в лице майора Ивана Бусова и его помощника Хворостовского. Многих удивляло что молодой сыщик носит в холодную погоду и зачастую даже чуть ли не в жару странную для этих мест волчью шапку с хвостом. Иван в приватной беседе как то рассказал историю её у него появления, и испросив у начальника разрешение найти семью полковника Первоцвета, вскоре уже был в доме у его вдовы, Марины Александровны, красивой женщины, и матери двоих сыновей и дочки. Бумаги он передал вдове, а старшему сыну, отцовские часы, рассказав перед тем, как погиб полковник. -Смотри парень- сказал Иван большеглазому, 12-ти летнему мальчишке- будь достоин памяти родителя твоего, и часами этими, дорожи! С тем майор Бусов, попив предложенного чаю, и уехал обратно. В одну из ночей, ему приснилась давно уже не появлявшаяся Нефрит. Она была радостна и счастлива, сказала что у неё сложилась и жизнь и судьба, и она благодарна за это своему урус-драгуну, и помахав на прощание рукой, пропала в золотистом свете. Проснувшись, Иван больше не чувствовал грусти, он испытал радость полного облегчения и понял что его первая любовь, теперь совсем счастлива, и боль ушла окончательно. К концу третьего года службы в Москве, следователь Бусов проявил столько усердия и таланта в поимке и обезвреживанию мздоимцев, казнокрадов и прочей неблагонадёжной публики, что кто-то из очень высоких чинов, приближённых ко двору, решил в качестве поощрения, перевести Ивана на новое место службы, а именно в Н-скую губернию, большую и обширную, но далеко от старой столицы. Дескать в губернии нужны толковые следователи, а тут уж мы сами! Иван даже посмеялся сам себе. Три, года, опять?! Любит же его эта цифра! Едва он прибыл на новое место, как получил известие что с месяц назад, скончался его отец. Иван, благо было не далеко, оставил все дела по въезде в квартиру на Хворостовского, один рванул в имение, и там узнал что старик умер сидя на лавочке и любуясь на солнечный закат. -С солнышком ваш батюшка ушёл, знамение доброе!- пояснили ему местные старики. Иван сутки побыл на родных могилах, и оставив распоряжение приглядывать за ними, отбыл назад, в Н-скую губернию, где и прослужил последующие 11-ть лет, пока уже в чине Коллежского советника, или по армейскому званию-полковника, по собственному почину не вернулся в Ладов, на свою теперешнюю должность… Иван Силович и Хворостовский засиделись за своими воспоминаниями так, что не заметили как рассвело. И горничная Катерина, и кухарка Татьяна Тихоновна напрасно волновались что им придётся бегать за алкоголем ещё, новые господа вполне обошлись своими резервами. -Однако брат Хворостовский, - зевнув заметил Коллежский советник глянув в окно- уже светло, засиделись мы с тобой вспоминая минувшие годы! -Да уж Иван Силыч, с вечера и всю ночь прогутарили, давненько так не сиживали!-согласился денщик. -Это потому что на новом месте- заметил следователь, и сказал что не мешало бы придавить хоть пару часов, а то ведь сегодня в Управу, первый день, на службу надо. -Опоздаем не велика беда!-вставая отмахнулся денщик направляясь к двери. -А твоя правда Хворостовский, подождут, не сахарные!- согласился Бусов, заваливаясь на кровать, прямо не раздеваясь, как зачастую и спал. Как уже упоминалось ранее, Иван Силович Бусов проснулся днём 23 марта аж в четверть 11-го утра, проспав несколько больше чем планировалось. Но его это не смущало. Переживут, прав Хворостовский, ничего страшного, с дороги, да ещё в первый день, можно! Иван как следует умылся, сменил одежду, зубы почистил порошком из кедровой смолы, и стал одеваться. Скрипнув дверью вошёл уже выспавшийся денщик и сказал. -Там это, Катька с Тихоновной справляются будете ли вы завтракать-то? говорят третий раз разогревают! -Умаялись поди!- посочувствовал Бусов облачаясь в полицейский мундир, с эполетами армейского полковника, что указом правительства дозволялось делать именно с сего года- красавец!- щёлкнул каблуками господин полковник глядясь в зеркало, делая ударение на букву «е». -Сам-то небось уже раз пять приложился?- спросил он, поправляя гребнем знаменитый пробор. -Не, чайку пару раз хлебнул и всё! - И Кате уже небось глазки строишь?- повернулся следователь хитро глядя на денщика. -Нет, просто поговорили… -Ты мне гляди котяра, давай тут без этого, она вон пугливая как косуля, не хватало мне тут дамских обмороков со слезами, понял? -Так точно, а если ето, ну… -Что «ето?» -Ну, она сама ко мне? -Ну это другой расклад, но всё одно, паскудничать не дам там где живёшь. Вон, в город выходи и пасись! Да!- хлопнул себя по лбу полковник- забрехался я тут с тобой, что там к чаю-то у них? -Пироги, варенье и прочее! -Иди распорядись там, чаем и обойдёмся! Когда женщины увидели вышедшего во всей красе молодцеватого полковника в мундире, при сабле да с крестом на шейной ленте, ( прочая куча наград висела с парадным мундиром в шкафу) обе слегка обомлели и невольно залюбовались. Вчера их высокоблагородие и разглядеть-то толком не получилось, а теперь вот он, сапоги аж сияют так начищены, да скрипят, страсть прямо! -Доброе утро Иван Силыч!-робко пролепетала Катерина, то поднимая то опуская глаза на барина. -Да скорее уж добрый день Катерина, проспали мы с «господином» Хворостовским!- язвительно заметил Иван Силович, присаживаясь к столу, где уже закипал самовар, и всё было накрыто для чая. Хворостовский тоже сел рядом, и уже в третий раз, откушал чаю с пирогами к удивлению кухарки. «И куда только влазить в него столько?! И есть ли толк с него после?» Катерина с сожалением отметила про себя что барин ест мало, всего-то три пирожка с двумя чашками чая выпил только. «Не ухоженный наверно, женских рук рядом не было давно» невольно подумалось горничной, от чего она сама тут же и смутилась. Поев-попив, полковник встал, перекрестился( «А брехали басурман!»-промелькнуло у кухарки. )и поблагодарив прислугу, пошёл в прихожую, одеваться. Добротная шинель уже была кем-то вычищена, как и волчья шапка была ровно причёсана. -А тут ничего, своё дело знают!- довольно заметил Бусов облачаясь. -Да, мне тоже нравиться!-согласился Хворостовский. На улице, ответив на приветствие дворника Прокопа, Бусов приказал к вечеру баню, и вообще заметил что не худо бы чтоб оная баня, стояла готовой во всякий час, ибо может статься что его, следователя, дома не будет суток по двое по трое, и чтоб хоть горячая вода, но была бы в наличии непременно. Прокоп горячо заверил их высокоблагородие что всё будет исполнено, он де своё дело знает. Получив в лапу серебряный двугривенник на «разгон» дворник помчался колоть свежие дрова. На улице, Бусов и денщик сразу взяли извозчика, и скоро уже входили в здание Управы. Полицмейстер, Горынин Василий Петрович, на извинения Бусова об опоздании, только махнул рукой. -Полноте вам Иван Силыч! Вчера приехали, расположились, отметили приезд да день рожденье своё,!- лукаво улыбнулся начальник уездной полиции. -Гм, а я думал про то и не знал ни кто. Я его ещё со службы, после одного дела, привык скромно отмечать и без помпезности!-пояснил Бусов проходя с полицмейстером в свой кабинет. -Ну, мы знаете хоть и провинциалы, но не глухи и не слепы!-пояснил Василий Петрович, глядя как полковник вешает на вешалку шинель и шапку. -Ну-с-сказал Иван Силович проходя к столу, приступим благословясь! Полицмейстер спросил не нужна ли какая помощь, и оказалось что нужна. Новый следователь попросил личные дела самых лучших сотрудников Управы, а именно околоточных надзирателей, и частных приставов, тех, у кого больше всего раскрытых преступлений. -Есть такие?-спросил Бусов не садясь пока на стул. -Есть, как не быть? А вам на что ежели не секрет? -Не секрет, хочу во-первых подобрать себе толкового второго помощника, ну и сколотить команду хороших сыскарей, не с денщиком же мне вдвоём по уезду за мазуриками бегать? -А городовые тогда на что?-чуть удивился Горынин. -И они послужат, дайте срок, просто для успешного раскрытия всякого рода преступлений, мне всегда необходимо иметь под рукой эдакий летучий отряд, группу из пяти- шести полицейских, чтоб всегда можно было на них рассчитывать! -Гм.. ново для нас, но, я распоряжусь, вам тот час же из архива их доставят! -Заранее благодарю!- крикнул вслед Бусов, и только потом сел за стол, и стал ждать, попутно разбирая некоторые свои записи привезённые из губернии, и оставленные тут вчера по приезду. Хворостовский покамест сидел за свободным столом, облачённый в неплохой серый сюртук, и на денщика уже не походил, скорее уж секретарь или адъютант. Х Х Х Позвольте, а где же наша прелестная героиня, барышня Брусникина, Светлана Дмитриевна, очаровательное 18-ти летнее, голубоглазое создание, наша «амазонка», «охотница» и «фехтовальщица», этот забавный бесёнок в юбке ( как звали её в детстве)слывущей за свои удивительные способности лечить, гадать, и видеть то, что другим не доступно, то ведьмой, то знахаркой а то и просто плутовкой? Из-за затянувшихся воспоминаний нового сыщика, она как-то пропала из виду, а ведь ей предстояло вскоре стать той причиной, которая резко повернёт ход событий жизни наших драгун в иную сторону. Мы оставили красавицу в тот час, когда она сидя в своей комнате, трудясь на «Записками барышни Брусникиной», не могла решиться, описать ли недавнее неприятное приключение с пьяной кампанией у трактира, или нет? Напомним что проходя мимо сего места, она обратила на себя внимание известного в городе обормота и похабника, Крысява Альберта Евгениевича, от которого она применив хитрость улизнула, а сам Альберт побился об заклад с дружками что не далее как через месяц он жениться на девушке и «проучит её». О споре девушка разумеется ничего не знала, но про неприятную встречу, решила всё же в своих мемуарах упомянуть. Ну записки же! Для потомков ( а они конечно наперебой будут её читать она даже не сомневается) надо записывать всё, даже то, что пока неудобно, и немножечко стыдно. Подумав так, девушка обмакнула пёрышко в чернильницу, и аккуратненько всё записала. Вот! Растут «Записки», молодец она всё-таки и умница! День, ничего более кроме сырости и ветра не принёс, обед прошёл в неполном составе, (отсутствовали папа и двоюродный брат Олег) а маменька, и младший братец, 11-ти летний Пашка-балбес, были не собеседники. Светлана наскоро покушав, всё же вспомнила что собиралась покопаться в папиной библиотеке, и отправилась туда, где и пробыла до ужина. За ужином собрались наконец все, и Светлана снова намекнула кто-какие новости с ветру принёс? Удивил Олег, сказав что открывает своё дело, и уже арендовал небольшое помещение под книжную лавку. Дмитрий Михайлович поздравил племянника, и поинтересовался откуда же товар он возить будет? -Да из губернии, я уж там давно мосты наводил, только вот помещения пока не было! -Это очень хорошо, я буду к тебе в лавку ходить, и книжки таскать!- уверенно заявила Светлана, разделывая ножом и вилкой, запечённого сомика. -Я буду рад сестрёнка, специально для тебя выпишу «Детские сказки»!- заулыбался брат. -У-у, превосходно!- парировала сестрёнка- а я тебе тогда подарю специальную книжку «Энциклопедия зануды» самое про тебя! –все весело засмеялись, а папа вдруг добавил. -Да а новый следователь уже в квартиру въехал, в гостиницу не стал заселяться, а занял казённый дом на Дворянской, через две улицы от нас! -Да!- спохватилась вдруг маменька Катерина Петровна, мягко хлопнув себя по лбу- Мне Таисья наша сегодня рассказала со слов кухарки, что в том доме служит, что этот новый чиновник личность престранная и загадочная! -Ой да бросьте вы, ну что может быть загадочного в полицейском?- скептически возразила дочь, . -А ты вот не перебивай а слушай, он, чиновник этот, его кажется Иваном Силовичем зовут, фамилию запамятовала, ходит весьма странно одет, в шинели, страшной волчьей шапке, и при сабле вместо шпаги! - И что тут загадочного?- пожала плечами дочь- Шапка из волка? Фи, такие многие охотники носят, у меня вон из чернобурки и шапка и шубка есть, и что , я загадочная? - Ты?- поднял брови Олег, и тут же дурашливо их сдвинув добавил- ты вообще сама загадка сестрёнка, прямо лабиринт!- Светлана довольно заулыбалась, прочие тоже посмеялись, и как-то незаметно перешли на другие темы, совершенно уже позабыв «загадочного» полицейского. Спустя два дня, к полному неудовольствию молодой барышни Брусникиной, к ним в дом, с визитом припожаловал разряженный в пух и прах, не кто иной, как господин Крысяев, Альберт Евгенич, собственной персоной. Брат Олег отсутствовал, но прочие члены семьи были в наличии. Впрочем, Светлана увидев визитёра, так разгневалась, что тут же убежала наверх к себе, и заперлась там. Альберт Евгеничь расшаркиваясь да изображая растерянность и раскаяние, стал приносить родителям извинения, за «досадное недоразумение» произошедшее на днях на улице, в коем он, Альберт, и был главный виновник, а теперь искренне просит его простить, ибо уважаемая Светлана Дмитриевна, не так его поняла, он был слегка навеселе, и просто хотел познакомиться, но теперь он понял что так это не делается, и вот он здесь. Искренне приносит извинения! Родители мало чего поняли, но из чувства вежливости предложили гостю чаю. Тот не отказался, и только слёзно просил позвать Светлану Дмитриевну, чтоб «на коленях вымолить прощение». Послали Таисью. Та постучала в комнату к барышне, и пригласила спуститься, мол к вам пришли. -Не выйду!- мрачно донеслось из-за двери, что-то зашуршало, и наступила тишина. Горничная вернулась ни с чем. Альберт сокрушённо заметил что придёт в другой раз, и непременно вымолит прощение, иначе просто не сможет дальше жить. Ну водевиль да и только! Когда Альберт ушёл, родители всё ж вызвали Светлану для объяснений, и той пришлось выйти из заточения и спуститься. В этот момент пришёл Олег, и тоже стал свидетелем, а точнее слушателем сестричкиных объяснений. Когда раздосадованная барышня закончила рассказ. Она в конце ещё и добавила. -А теперь ещё извиняться пришёл, фитюк! -Света!- возмущённо ахнула маменька- Как ты выражаешься?! -Меня там с тобой жаль не было у этого трактира, я бы ему его шуточки в глотку обратно затолкал, и сожрать заставил!-мрачно заметил Олег, постукивая костяшками пальцев по столу. -А ты что, знаешь его?- хмуро спросил Дмитрий Михайлович у племянника. -Лично нет, но наслышан, премерзкая личность, и папаша его такой же самодур, как польский пан из старого времени, что хочу то и ворочу! -А он богат?-тихо поинтересовалась Катерина Петровна, думая чего-то про себя. -Да не беден! Сто душ имеют, да только прогуливают с папашей много, так что всё относительно!- ответил Олег. -Маменька, а что это вы про его богатство заговорили-то?- подозрительно сощурилась дочь. -Да нет, просто интересуюсь что за человек, он же завтра опять к нам придёт… -Зачем?! -Чтоб ты его простила! -Вы его, за меня простите!- решительно отрезала Светлана и снова ушла к себе. На завтра Альберт снова заявился, но уже с подарками, Катерине Петровне и Светлане по корзине шикарных цветов, а папеньке-серебряную табакерку. Дмитрий Михайлович слегка растерялся: он не курил и не нюхал табак, но отказаться было не удобно, томясь взял-таки «презент». Олег опять отсутствовал, хлопоты по устройству своего торгового дела отнимали много времени. Снова-здорова, простите-извините, но Светлана запершись в своей комнате решила стоять насмерть. Так продолжалось неделю. Родители уже стали привыкать к Альберту, дольше чем обычно принимали его у себя, но выдернуть дочь на очную ставку так и не смогли. За это время, дом Брусникиных превратился в цветочный магазин. Ибо господин Крысяев, натащил уже целый воз корзин и букетов. Олег лишь один раз попал на встречу с Альбертом, но тот настолько был любезен и учтив, что Перынёву невольно пришлось себя сдержать, поводов не было. Ситуация становилась двусмысленной, маменька намекала что Альберт уже достаточно каялся, и не всякий ещё так будет, а если у него серьёзные намерения, то «стерпится-слюбится», на что последовал уничтожающий ответ дочурки: «Это что, я должна стать не Брусникиной, а Крысяевой?! Да я лучше утоплюсь, в ванной!» Маменька ахнула, папенька довольно засмеялся, а Олег сказал что топиться лучше в лягушатнике, так дескать романтичнее. Сестрица показала ему язык, на том беседа и кончилась. Грянуло на восьмой день! Альберт, с двумя дружками, разнаряженными в пух и прах, приехали на двух каретах с цыганами и музыкой, с цветами и лентами, источая аромат французского одеколона, рисуясь да театраля, бухнулся перед родителями на одно колено, и с пафосом попросил руки их несравненной дочери Светланы. Маменька уже готова была сдаться, но Дмитрий Михайловичь проявив выдержку, ответил, что как сама Светлана решит, так и будет! И той пришлось спуститься, чтоб дать таки генеральное сражение. По мимо домашнего платья, на её плечи была демонстративно накинута цветастая шаль.Барышня спускалась неторопливо, гордо держа осанку, и чеканя каблучками шаг. Она подошла не ближе чем на пять шагов, и глядя в бледное, уже источавшее неприязнь лицо Альберта, коротко но чётко отрезала. -Нет господин Кры…сяев, я, вам, отказываю! «Жених» медленно поднялся, глаза его бегали, испарина высыпала на щеках, ящик коньяка улетучился без возвратно. Сразу как-то потухли все краски, увяли цветы, испарилась музыка, потерялись дружки, и визитёр не говоря ни слова пошёл было прочь, но у дверей вдруг резко стал, повернулся в пол оборота, и просипел ядовито. -А венчание будет, мне не отказывают!- и резко ушёл, а с ним и весь его поезд, только запах парижской парфюмерии ещё долго витал в помещении. Несколько дней ничего не происходило, всё как-то улеглось в доме Брусникиных, и лишь по городу живо разбежались слухи о решительной барышне, что лихо отбрила молодого Крысяева, коего в городе хоть и недолюбливали, но всё ж побаивались из-за дурного нрава, и каких-то связей папаши. Мнения разделились: одни говорили что она поступила верно, ибо «извинительней пойти в содержанки к порядочному мужчине, чем в жёны к такому хаму как Альберт», а другие сетовали что с её репутацией странной барышни, привередничать бы и не стоило. Но в целом, общество было довольно что нашёлся хоть кто-нибудь, кто поставил Крысяева-сына на место. Однако, дальше произошло нечто из ряда вон, о чём потом долго судачили в городе и даже по уезду. В один из погожих апрельских дней, когда солнце уже взялось играть сосульками, да гонять первые ручейки, семья Брусникиных пила в столовой чай, и чего-то обсуждала. Не было лишь Светланы, которая сразу после полудня, накинув на себя плащ подбитый мехом, куда-то ускакала егоза. Всё было как обычно, и тут, в передней раздались торопливые шаги, и плачущий девичий голос «Пустите скорее, беда-а-а!» и в помещение прямо ворвалась Даша Светлячкова, одна из близких подруг нашей барышни, держа в трясущихся руках некий изгвазданный грязью, и мокрый предмет головного убора. -Дашенька?- тревожно произнёс папа приподнявшийся со стула, Олег чуть подался вперёд, а маменька и вовсе застыла в изумлении. -Там… там..-торопливо глотая бежавшие слёзы, и указуя скомканным предметом на дверь, - Светочку похитили-и-и-и!- и ударилась в рыдания. Маменька лишилась чувств, а мужчины вытаращив глаза, разом жахнули басом. -Что-о-о-о???? Но Даша так разрыдалась, что пришлось прежде влить в неё бокальчик воды с успокоительными каплями, (о маменьке позаботилась Таисья) и только тогда, она чуть переведя дух, разом выпалила, что с пол часа назад, когда они с ней (бедная Светочка!) выходили из кондитерской Ремнёва, что на углу Прогонной и Колёсной, и уж совсем хотели было идти домой, как из тихо подъехавшей чёрной лакированной кареты, выскочили двое в чёрных масках, схватили Светочку (хоть она отчаянно и вырывалась) и затолкав увезли незнамо куда. -Вот, только шапочка от неё и осталась!- плаксиво закончила Даша, протягивая тот самый серый предмет-в лужу упала, а я подняла и вот… Олег моментально вскочил со словами. -Это он! Это Альберт! Решился-таки подлюга!- и рывком метнулся наверх к себе в комнату. -Куда ты, Олег?-ошарашенно крикнул дядя. -За пистолетами дядюшка, за пистолетами!-резко бросил на ходу Олег, убегая по лестнице. -Митенька, да как же это?-растерянно залепетала Катерина Петровна подходя к мужу. -Как же это?! – насупив брови повторил супруг, нервно зашагав туда-сюда- А так вот голубушка! Цветы корзинами, табакерка «Я-не-курю»! В ногах валялся, ангелочек… А ты ещё «стерпится-слюбится!» -Да откуда ж я знала-то? Манеры ж у него- чуть не плача начала оправдываться маменька. -Гнус он вонючий! Ну ничего-ничего… он что себе думает, раз я директор простой, то забыл как шпагу и пистолет в руках держать?! Нет брат, шалишь! Я на француза со шпагой ходил не боялся, а этой-то падали с его папашей тем паче не побоюсь! Тут с лестницы лавиной сбежал Олег, в шинели на распашку, и в тёплом, демисезонном картузе. -Дядь, я готов! -Да, я тоже сейчас оденусь! –хотел было бежать супруг, как неожиданно подал голос самый младший из семейства, 11-летний Пашка. -В полицию надо… чтоб сестрицу выручать! На секунду все замерли, потом Дмитрий Михайлович изрёк потрясая пальцем. -Устами младенца! Именно! в Управу! К полицмейстеру! Сами мы пока без сильны, Даша, вы с нами! -Разумеется, я же первый свидетель, даже главный!-указующим тоном заметила девушка, которая естественно ни за что на свете не согласилась бы теперь пропустить всё самое интересное! А Пашка, борясь со слезой, воинственно заявил что он «Этому гаду Альберту все стёкла из рогатки по вышибает, если он сестрицу посмеет обидеть!». Все были настроены решительно. А в Управе дела шли своим чередом. За эти несколько дней, Иван Силович уже совершенно освоился на службе, и даже подобрал себе команду из четверых самых толковых на его взгляд служак. Вторым помощником, что зачастую вёл теперь протоколы, и сидел в кабинете за другим столом, стал 29-ти летний становой пристав, Ефимов, Игорь Сергеевич, толковый, с хорошим почерком, и подающий большие надежды служебного роста. Трое других были: околоточный Иванов, Матвей Савельевич, 30-ти лет, державший свой участок в надлежащем состоянии, Кургузов Тарас Петрович, 31-го года, тоже околоточный с большим опытом по поимке воров и мошенников, и наконец последний, опять из околоточных, Лебеденко, Николай Трофимович, 37-ми лет, который за два месяца до того, раскрыл у себя в околотке убийство, изобличив злодея. Непосредственно с Бусовым, неотлучно находился один лишь Ефимов, а трёх других начальник вызывал по мере надобности, благо жили они не так далеко (Бусов старался учитывать всё) Да, «господину» Хворостовскому, чтоб не мотался по Управе, изыскали где-то небольшой такой круглый столик, как раз чтоб за ним мог работать один человек, и поставили слева от стола следователя, у окна так, что теперь наш Дмитрий Данилыч имел в кабинете шефа свой уголок, взглянув на который он деловито но коротко изрёк «Ампир, бля!» и присел. За эти дни, Бусов с секретарём-денщиком и другом в одном, Хворостовским, уже навестили естественно родную деревню, и могилы близких ( у Дмитрия тоже уже лет шесть как не было родителей). За могилами Бусовых уход был хорошим, как и обещалось, а в семействе Хворостовских всем теперь верховодил старший брат Осип, разбогатевший на кузнечном ремесле, и заведший даже небольшое дело тут же в Мокошево, держа двух подмастерьев. Визиту брата он очень обрадовался, а ещё больше обрадовался когда услышал что оседать тут Димитрий не планирует, а просто заехал повидаться. Иван Силович проверил у управляющего, постаревшего но ещё бодрого Епифана надлежащее содержание дома и поведение жильцов, остался всем доволен, и пообещав иногда навещать родное гнездо, отбыл с денщиком обратно в город. В знаменательный во всех отношениях день похищения барышни Брусникиной, Иван Силович работал с документами у себя, оба помощника были тут же, причём Ефимов штудировал врученное Бусовым специальное пособие по сыскному делу, что он привёз ещё из Москвы, а Хворостовский почитывая «Ладовскую весть», тянул ароматный чаёк, прикусывая его сахаром. Ничего покуда сильно криминального не происходило, за исключением пьяных драк в кабаках, но с этим прекрасно разбирались хваткие подчинённые. Внезапно в приёмной раздались тревожные голоса, топот множества ног, и в кабинет быстро вошёл дежурный, старший унтер Скворцов Василий, длинный малый с чёрными усами. -Осмелюсь доложить ваше высокоблагородие, там к вам просители. Похитили кого-то у них, полицмейстера нету на месте, так они к вам! -Проси живее!- вскинулся Бусов, двое других тоже навострили уши. В кабинет буквально ввалились дядя с племянником, и раскрасневшаяся Даша Светлячкова, которая с выпученными глазами подлетела прямо к столу сыщика, и одним вздохом выпалила. -Похитили! -Кого, вас?- спокойно переспросил Бусов, с любопытством глядя на симпатичную барышню. -Что?-на секунду осеклась та, и привычно отмахнулась- Да нет, я свидетель, а вот они… -Да вы присядьте для начала!- предложил следователь, девушка угукнула, и опустилась на стул, но дальше за неё встрял Дмитрий Михайлович. -Я… простите… сегодня похитили мою дочь, Брусникину Светлану Дмитриевну ( Ефимов уже начал протоколировать) -Где это случилось?-уже по деловому, быстро переспросил следователь, и папенька указав на нетерпеливо ёрзавшую Дашу, пояснил. -Вот, Даша, её подруга, она всё видела! -Прошу вас барышня всё по порядку, и не частить!- сказал Бусов, и Светлячкова начала с того, что они были в кондитерской Ремнёва, «где очень вкусненькие пироженки и все такие обходительные» на что сыщик слегка хлопнув ладонью по столу, заметил. -Барышня, про пироженки мы с вами после, приватно побеседуем ежели пожелаете, а теперь соберитесь с духом, и с момента когда вы вышли с подругой, пли!-взмахнул Бусов рукой, и уже через 20-ть минут, с помощью дяди-папы и племянника, знали всё и вся. -Значит сказал «Венчание будет, мне не отказывают?»- хмуро бросил Бусов, и встав вышел из-за стола. -Именно так, но я не придал тогда этому значения!- раскаяно покачал головой Дмитрий Михайлович. -Дежурный!-позвал Иван Силович, и когда тот вошёл, быстро приказал найти Иванова, Кургузова и Лебеденко- в городские церкви, их всего в Ладове семь, он её не повезёт- задумчиво предположил Иван Силович- значит где-то в уезде попа заранее нашёл. Так, а где этот самый Альберт, тут в Ладове живёт? -Да!-быстро ответил Олег- Я знаю где это, и могу указать! -Хорошо, вы не волнуйтесь, отыщу я вашу сестрицу!- попытался успокоить его следователь, и приказал Хворостовскому да Ефимову быть наготове, и собираться. Ещё минут через пять, вошли трое искомых полицейских. -Вызывали, Иван Силыч? -Да, вот значит что, Иванов и Кургузов, вы сейчас, вот с молодым человеком- Бусов указал на приосанившегося Олега-бегом летите по известному ему адресу, там проживает подозреваемый, хватаете и волоките в Управу, будет рыпаться, разрешаю бить в морду. -Есть бить в морду! Разрешите исполнять?- чуть улыбнулся Матвей Иванов. -Живо!-бросил Бусов, и когда группа грохоча сапогами исчезла за дверью, сыщик приказал оставшимся одеваться, и пока спросил у Брусникина, где живёт папаша Альберта. -У него свой дом, в десяти верстах от города, я могу показать!- уверенно сказал папенька, но дышал тяжело. Когда все оделись, вдруг раздался растерянный голосок важного свидетеля. -А я? Все обернулись. Чёрт, про девицу Светлячкову впопыхах-то и забыли! С минуту поразмышляв, Бусов приказал ей лететь домой, а когда в ней будет нужда, её доставят прямо на извозчике, и что называется за счёт заведения. Когда довольная барышня ускакала, Бусов поворотом головы велел всем двигаться за ним, и уже в приёмной громко крикнул. -Две пролётки и трёх городовых к подъезду! Все по коням! Навестим Крысяева-папеньку! Крысяев-старший был и впрямь дома, обедал у себя в столовой в присутствии двух старых приятелей, а вернее собутыльников, сидя на распашку в домашнем халате, демонстрируя голое, волосатое пузо. День для него начался хорошо, он вдоволь натискал да налапал свою горничную, исполнявшую по совместительству ещё и роль любовницы, а вот закончился прескверно, совсем причём худо. Бусов, в сопровождении пары помощников и двух городовых, оттолкнув не успевшего пролепетать «Не принимают-с» лакея, прямо-таки вломился в двух этажный крысяевский особняк, ( папеньке с основными силами велено было оставаться в резерве на улице) Иван уже по опыту чувствовал что идёт по верному следу, и дело будет не долгим. Такое редко, но уже бывало в его практике. Хозяин особняка чуть не подавился, когда увидел кто к нему пожаловал, но вставать с места не стал, полагая что всё как-то само разрешиться, да и не привык он как-то ответов держать. Иван Силович сразу же взял быка за рога, грозным голосом представился кто он и откуда ( гости хозяина сделались сразу какими-то серыми) и вкратце посвятив папу в происки сыночка, ( а по бурачной роже папаши и по бегающим глазкам сыщик понял что родитель в курсе амурных дел своего чада) тут же потребовал. -Ну, быстро говори куда твой выродок девушку увёз, ну?! Где держит?? Встать когда с полковником говоришь! ( помещик моментально подскочил со стула) в Сибири сгною! Всех троих!- поворотив голову к гостям добавил Бусов. -А мы-то причём? Господи!-взмолились собутыльники, с ужасом переглядываясь. Помещик что-то невнятное жевал толстыми губами, пытаясь сказать. Бусов решил усугубить положении дичи. Он хладнокровно извлёк из внутреннего кармана пистолет, взвёл курок, и направил в пузо хозяину, от чего тот из бурачного, стал зелёным, и попятившись чуть не полетел вместе со стулом. -Последний раз спрашиваю тебя, куда твой выродок, увёз похищенную девушку? Не верю что ты не знаешь, говори а то пристрелю прямо тут, и скажу что ты первый напал! Ну?! До трёх считаю, два уже было, ну?! -Стойте! Н-не надо! Он в охотничьем домике в пяти верстах отсюда, по Соляной дороге, до развилки, там на право!- стуча зубами провыл помещик округлив глаза. Полицейский убрал пистолет. -Добро, проверим, если обманул ты меня, то… лучше сам застрелись, а пока господа-кутёжники-Бусов обвёл взглядом всех троих- вы арестованы по подозрению в соучастии в похищении! – и с этими словами, сыщик приказал запереть всех в тёмном чулане, и приставив к ним городового, помчался с остальными к охотничьему домику. Полицейские пролётки подлетели к логову Альберта в тот самый момент, когда он и двое его дружков стояли у крыльца, и весело хохоча, тянули шампанское из горла. Появление полиции ввергло их в минутный шок, и только когда городовые да околоточные выпрыгивая на ходу стали приближаться, они поперхнувшись напитком, быстро скрылись в доме. Карета с парой лошадей стояла тут же. -Альберт Крысяев!-зычно гаркнул Бусов, когда сотрудники окружили дом ( папеньке снова велено было оставаться в пролётке в качестве резерва) –выходи сам и отпусти девушку! Дом окружён и тебе не уйти! -Пошли во-он!-истерично-визгливо, донеслось изнутри. -Так значит?-переспросил Бусов, и усмехнувшись, решил применить психологический приём. Он нарочито грозно пророкотал-Даю пять минут на размышленье! Сдача-воля! Первый мой выстрел-уже не воля! Штурм-смерть всем троим! Не прошло и минуты после оглашения «ультиматума», как окно «крепости» с треском распахнулось, и оттуда, с бабьими воплями «Ой не убивайте, сдаёмся! Господа он нас вынудил-ил!» выскочили две фигуры, и с поднятыми да трясущимися руками, побежали к полицейским. -Взять их и к карете!- приказал Бусов, и городовые быстро стали крутить руки рыдающим гулякам. - Аaaaa! Он при шпаге, он безумен!-завопил один, когда его вели. -При шпаге? Очень хорошо!-ответил Иван, и рывком выхватил саблю- Ребята, а ну пошумите под окнами, Хворостовский за мной к двери, вышибаешь, но сразу не лезь, этого кузьму, я и сам возьму! -Как скажете!- согласился Митька, и быстро пошёл вслед за начальником. Подчинённые азартно принялись шуметь у трёх окон разом, откуда под истеричные вопли «жениха» полетела посуда, подушка и тряпьё. -А ну, разом!-Иван Бусов и Хворостовский в два сапога ударили по двери у самой ручки, та с хрустом распахнулась, и старый драгун как в былые годы, резво бросился вперёд с саблей на голо. Влетев, он в мгновение ока увидел самое важное: невероятно симпатичную голубоглазую барышню с густыми, тёмно-русыми локонами растрёпанными наполовину, и связанными спереди руками. Личико испуганное. Ничего милая, мы сейчас. Иван шагнул прямо на Альберта, перекрывая ему доступ к девушке. Крысяев с искажённым от страха и злобы лицом заверещал. -Прочь! Во-он!- и ринулся со шпагой прямо на полицейского. Первым ударом Бусов отбил выпад, а вторым резко и больно, нанёс укол в правое плечо Альберта, и тот взвыв не своим голосом, рухнув на пол забился в истерике, зажимая рану рукой. -Сюда двое!- гаркнул следователь, вскочили Хворостовский и двое городовых. Указуя саблей на пол, Иван буднично приказал выносить тело, затем повернулся к пленнице- Ну вот и всё барышня, вы свободны!-негромко изрёк сыщик, невольно залюбовавшись статью и грацией чудесного создания. «Путы, чёрт!»- Пардоньте барышня, сейчас!-Бусов аккуратно срезал верёвку, и она мягко упала на пол, девушка стала растирать кисти. Бусов чётко отсалютовал красавице саблей и представившись, левой рукой снял свою волчью шапку наконец. -Уф-ф… жарко тут у вас!- и прямо поглядел на девушку, которая отчего-то вдруг попятилась, и вжалась в стену с таким изумлением на лице, что следователь не понял вначале даже в чём дело, а спросить не успел, отвлёк Хворостовский, тянувший воду из медного ковша, у ведра- Как кстати братец, а подай-ка мне тоже!-попросил начальник, бросая саблю в ножны. -Ага!-Хворостовский зачерпнул полный, и подойдя, осторожно подал барину прямо в правую руку. Иван медленно но жадно осушил весь, отбросил прочь, а затем облегчённо выдохнув, плавно утёр усы и рот правой же рукой, зыркнул-таки улыбнувшись девушке в лицо своим знаменитым взором, и тут… Барышня вытаращила глаза ещё больше, раскрыла рот как в беззвучном крике, подалась чуть вперёд, затем ошарашенно воскликнув -Вы-ы???-без чувств повалилась прямо на руки опешившему Ивану Силовичу. На улице, Светлане стало лучше, к ней кинулся отец, источая на ходу благодарности господину следователю, передавшему свою прелестную ношу родителю. Барышня Брусникина ещё находилась в состоянии какой-то эйфории, и неотрывно глядела на Бусова, пока не смогла произнести. -Боже… не может… это вы?! -Да… это я - не зная как ещё ответить девушке, сказал Иван Силович, и сам не зная зачем, переспросил - А это вы? -А… это… я!-растерянно кивнула Светлана, продолжая рассматривать сыщика словно чудо какое, и тут юная очаровательница неожиданно как-то ожив, вдруг чётко, и даже где-то очень серьёзно, полюбопытствовала -А вы… в армии служили? -Точно так-с сударыня! Служил! В драгунах шесть лет! С барышней что-то произошло, она снова покачнулась, пробормотала «Ну всё, он» и закатив глаза упала в повторный обморок, но уже на руки папеньке. -Домой, домой Дмитрий Михайлович!- решительно сказал Бусов нахлобучивая свою шапку- вас отвезут, я распоряжусь. А на завтра, часу в десятом, соблаговолите вместе с дочкой прийти в управу, показания дать! -Непременно! Непременно будем, дорогой Иван Силыч!- заверяюще затараторил Брусникин- и вы, вы в любое время к нам в дом, обяжете! Вы такое для нас всех сделали!... -Я знаю что я герой!- улыбнулся следователь- Главное с барышней всё хорошо, обошлось слава богу, успели! Вы езжайте, отвезите Брусникиных домой- приказал он первому экипажу, - а мы пока тут приберёмся, и кое с кем предварительно побеседуем! Брусникиным помогли сесть в экипаж, и вскоре увезли, а Иван направился к арестованным, что понуро стояли возле кареты, и пряча глаза от очень нехорошо глядящего на них полицейского. Альберт Крысяев, перевязанный содранной с одного из дружков сорочкой, трясся и скулил, сидя на каком-то пне, с накинутым на плечи его же дорогим плащом… ( ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ ) 6.01./2018.a - - - - - - Copyright © 2021 Мирослав Авсень
Свидетельство о публикации №202108127265 опубликовано: 12 августа 2021, 17:39:45 На mirmuz.com можно вести творческие диалоги. Выберите в меню под этим сообщением вид публикации, которой хотите ответить на «Уездный Сыщик. (приключенческий роман)». |