Я притаюсь гвоздём  вколоченным
в сухое, тёплое бревно,
до той поры, когда обочины
укроет снежное руно.
Пусть будет гладью тропка вышита,
да в три окна горит изба
Из чьих-то снов, зимою выжата,
со стрехи капает волшба.
Печного дыма вьётся облако,
садится сонно на плетне.
А вдалеке надрывно колокол
перечит гулкой тишине.
Деревня слушает и крестится,
да поминает, как жила
назад полвека. Из-за месяца
на золотые купола,
по звёздной рединке серпянковой,
сочится миррой Млечный Путь.
В оврагах птицами-подранками
ложатся ветры отдохнуть-
им по утру в колках* позёмкою
петлять звериные следы...
Я снова память злую комкаю,
где так живуче слово «ты».
И на сто вёрст, в четыре стороны,
строчат подьячие разлук,
что притаилась девка с норовом,
да норов выбился из рук.
А в сундуке темнеет патина
измены с медью заодно.
И чёрный дятел любознательный
долбит озябшее бревно...