В избе, пропахшей ягодами, мятой,
чаевничали за полночь, когда
жара спадала.  На скатерке смятой –  
крестьянская нехитрая еда:
хлеб, сало, лук, печеная картошка
и земляничный праздничный пирог
по случаю Петрова дня. До крошки
его съедали, слизывая сок
со щек и пальцев, до блаженной лени –  
всё ею наполнялось всклень,
под сонными часами шли олени
на водопой, и, не сходя с колен,
дремала память перед образами
в окладе самодельном из цветных
бумажных фантиков и детскими глазами
смотрела о далеком прошлом сны.
И свечи  оплывали карамелью
ирис «Кис-кис», в ногах мурлыкал кот,
а  за обитой дерматином дверью
ложилась ночь, как кошка, на живот
земли, сомлевшей от дневного зноя,
негромкий голос Отче наш
читал чуть нараспев, от слов покоем
светился воздух, пела тишина
над ухом, мерно шевеля губами,
как колыбель раскачивался дом,
и чудилось: за  чаем с пирогами –
Он с нами вместе, за одним столом.