Выступление на презентации Международного поэтического альманаха "Письмена - 2018" (аудио).



Монолог Атланта

Я Атлант, я служитель тяжести.
Я устал, и лишь снизу кажется,
что силён я и не надломлен.
Но однажды в ногах возляжет
пустотелое, как солома,
моё прошлое – без апломба.

Я Атлант, я хранитель вечности.
Отдавили столетия – плечи мне.
У красавицы-кариатиды
               из глазниц проросли кусты.                                    
Перелётными птицами мечена,
исполинская ноша – в трещинах.
Наша служба отныне – стыд.

Я Атлант, я радетель радуги.
Почему же меня не радует
вереница случайных прохожих,
неизвестно куда влекомых,
чужеликих и не похожих
на жильцов моего дома?

Совладелец старинной стати,
соглядатай суровой сути,
столько лет, столько зим – в горсти!
Маяком загорюсь на закате.
Я спасаю чужие судьбы,
а свою не сумел спасти.

В завершающей части – под занавес –
зыбкий отзвук в закатной тени:
«Возведи меня, Зодчий, заново.
Зодче наш, защити, сохрани!»


Маэстро

Почему-то при слове «маэстро»
всякий раз вспоминается детство –
парк Петровский и дом югендстиль...
Джаз тогда был, увы, не в чести.
В рижском доме на улице Аусекля,
блюзовал: ля-ля-ЛЯ-ля-ля-ЛЯ-ля-ля
паренёк, настежь окна раскрыв.

Настроением нашим заведуя,
строил ноты с утра до обеда и
выводил неприличный мотив:
напевал: До-Ре-Ми-До-до-Ре-До-до.
И финал: Соль-Фа-Ми-Ре-ре-До.

А к нему приходили товарищи
и свистели в окно вызывающе:
«Выходи! До-Ре-Ми-До-до-Ре-До-до»!
Он в ответ: Соль-Фа-Ми-Ре-ре-До.
Аплодировал флюгером дом.

И акустика старого здания
разносила рулады охальные,
разливаясь в колодце двора...
Рига. Детство. Маэстро. Игра.

Неизвестно, что стало с маэстро,
блюзовавшим в дому по соседству.
Хочешь верь, ну а хочешь не верь мне:
замурованный в складках времени –
тот крамольный, янтарный джаз
до сих пор окликает нас.

Но всё дальше от улицы Аусекля
отдаля-ля-ля-ля-юсь... ля-ля-ля-ля...
Мы оркестр потеряли в пути.
И вернулось, как серое палево:
Богу – Богово, блюзу – роялево,
парк Петровский и дом югендстиль.


Искусный театр
         
В будущей жизни
Будем служить мы
В театре дель арте.
Рьяно, с азартом
сможем разучивать парные роли.
Вместе познаем радость и боль.
Как и положено юным героям,
выйдем без масок – станем собой.
Если Главреж не
                            будет рассержен,
нам, достоверным, кротким и нежным,
вскоре продлят трудовой контракт.
Этим закончится первый акт.

                     * * *
В новом театре, согласно сценарию,
мы воплотимся в семейной паре –
маски на выбор: слуг хитроумных,
грозных злодеев, купцов-толстосумов,
чопорных важных вельможей...
                                                   И может,
нам предстоит поменяться ролями –
станете мною Вы, я стану Вами.
Если Главрежем не
                                будем отвержены,
нам, умудрённым, ловким и вежливым,
вскоре продлят трудовой контракт.
Так завершится второй акт.

                     * * *
В театре последнем выдадут лики нам
чьих-то родителей и прародителей.
Будем мы праздными или великими?
Глупыми злыднями, мудрыми старцами?
Выбор за нами – импровизация.
Выстроим образы – станем стараться.
Главное – вместе,
                             парою, рядом.
...Если уместен
                          этот порядок
                                                в театре искусном.
И в ожидании нового круга –
                                               словно индусы,
                                                                        в строгой нирване –
в нынешней жизни
                                будем дружить мы
                                                               с Вами –
                                                                           домами.
Если, конечно, вспомним друг друга
                                                              в мутном тумане.

                   * * *
Я проснусь непривычно рано,
чтобы встретиться на вокзале.
Снова – главного не сказали,
и до будущей жизни – врозь мы.
След в судьбе, как сквозная рана –
твой транзит через нашу осень.