Медведь глядел недобрыми глазами,
Привстал, расправил плечи хорошо
И вдруг людскими крупными шагами
На человека кряжисто пошел

Он первый выстрел вынес хладнокровно
И пересилил тяжесть под ребром,
Где болью многопалой и огромной
Сдавила пуля мощное ребро.

И вот тогда под этим бурым взглядом,
Похолодев, но все же не дрожа,
Охотник, изловчась, из-под приклада
Швырнул медведю ржавого ежа.

А ёж был кругл, гвоздист, соснов и прочен,
И вот медведь, застывши на дыбах,
Того ежа сквозь крючья, что есть мочи
Стал с болью мять в кривящихся когтях.

Блеснул широкий нож из длинных ножен,
Медведь осел...А к вечеру в тайге
Дрожал костёр, пуглив и осторожен,
И к человечьей ластился руке.

Спустилась ночь на горные поляны,
Костёр шипел, борясь с тягучей мглой,
И человек в плече присыпал раны,
Пихтовой ароматною смолой.

                             Ермаковское, 1958 г.