Яблоки
(Из жизни детского сада)

– Вот представьте себе: летний солнечный день. Мальчик пришёл на базар, ему очень хочется яблок, но у него нет денег. Что ему делать?

Дети переглядываются с хитрой улыбкой: им кажется, что они знают, как поступить мальчику, у которого нет денег на яблоки.

– Знаете, это очень забавный мальчик: у него маленький конопатый нос, на котором сидят очки. У мальчика развязался ботинок, но наклоняться не хочется, чтобы не уронить очки... Так что же делать мальчику?

Детям нравится творить маленькие истории, и они с удовольствием принимают участие в моей игре. Игре воображения... Но тут они молчат. Они, наверное, знают, что делать мальчику, но не решаются сказать об этом вслух: у меня в группе очень воспитанные дети.

Ближе всех ко мне сидит Женька (я, конечно, при всех называю его Женя – так принято, – но для меня он всё-таки Женька, и на это, разумеется, есть свои причины), – он сидит напротив меня, и глаза у него цвета сгущённого молока.

Он нетерпеливо ёрзает на стуле, но молчит: он очень воспитанный мальчик. Не выдерживает Марина:

– Мальчик, – говорит она, – должен незаметно взять яблоко и убежать.

– Но у него тогда свалятся очки, – догадывается Женька и краснеет.

– Свалятся, свалятся! – подхватывают остальные. – Жень, ну, скажи, ты же знаешь, скажи, скажи!

Женька, конечно, всё знает. Он краснеет еще сильнее, но вдруг отчаянно начинает:

– Я бы притворился, будто хочу купить яблок. Я бы подошёл к тётеньке, а она мне отрезала бы кусочек. Я бы его съел, а потом сморщился, будто это ужасно кисло. Потом бы подошёл к другой тётеньке – и она тоже отрезала кусочек. Потом – ещё, пока бы не надоело.

– Здорово, – радуются дети, а я делаю вид, что принимаю условия игры, и продолжаю уже сама:

– Вот именно: так и поступил наш мальчик. Он обошёл весь базар, и все отрезали ему по кусочку. Ему стало так весело, что он не заметил, как подошёл к той же продавщице, к которой подходил с самого начала...

– Ой! – застонала Марина. – Что теперь будет!

– А ничего не будет, – серьёзно говорит Женька. – Он ведь не воришка!

– Ну и что! Всё равно! – настаивает Марина.

– А за что ему попадёт? За то, что он их пробует?

Марина даже не знает, что ей на это ответить, а я смотрю на Женьку, и мне становится страшно. Он сидит совсем близко: я могу протянуть руку, чуть-чуть только протянуть руку и погладить его по голове. Но я этого не делаю, а он глядит на меня своими жёлто-коричневыми глазами, и мне очень страшно.

– Так вот, – продолжаю я, – подходит он к этой тётеньке, а она ему и говорит: "Всё понятно, мальчик. Я теперь тебя никуда не отпущу до самого вечера: ты будешь сидеть вместе со мной и продавать яблоки. Будем сидеть, пока не продадим все яблоки".

– Так тебе и надо, Женька, – говорит неожиданно Марина.

Женька молчит. Но тут происходит вот что: я слышу знакомый голос. Голос Женькиного отца. Я не заметила, как он открыл дверь и зашёл, что он давно стоит здесь и слушает.

Сижу, неудобно повернув голову, и смотрю на него, а он улыбается... Дети тоже смотрят на него и молчат: у меня в группе очень воспитанные дети...

А сказал он так: "Дети, пожалейте, пожалуйста, мальчика, которому не на что купить себе яблок".

А потом Женька вскакивает и бежит к нему со словами: "Почему ты опоздал?" А потом приходят ещё родители, и мы одеваем детей.

Женька одевается сам, деловито, осознанно, а его отец смотрит на меня жёлто-коричневыми глазами. Он глядит долго, а я не знаю, что же мне сказать, и я, конечно, ненавижу себя за это, и тогда я зачем-то спрашиваю: "А где ваша мама?"

– Наша мама в командировке. – Это отвечает мальчик. А отец молчит и глядит на меня, глядит, а потом спрашивает:

– Ты всегда их так развлекаешь, когда родители запаздывают?

И опять упирается взглядом. И, кажется, смеётся.

– Да, – отвечаю я, – я всегда их так развлекаю.

– Ну, что ж... ты всегда умела придумать что-нибудь такое...

– Нет, – отвечаю я, – я никогда не умела придумывать.

– Не надо... – говорит он. – Всего хорошего. Бывай.

И они уходят. А я тоже начинаю собираться. Наверное, пойду домой пешком: во-первых, погода отличная, а во-вторых, всё равно ведь до остановки идти минут пять, и от остановки – тоже, и даже больше, если, конечно, устанешь толкаться в троллейбусе, и оттого идёшь потом медленнее... Но это, наверное, не интересно.

1974, март