Краткое содержание
Случайное, неожиданное прозрение и осознание содеянного им зла приводит Федота Акимова к глубоко истинному, но слишком запоздалому раскаянию. УСАФАР роман в стихах III часть Глава I БОЛОТА УСАФАР Редел туман над Усафаром. 661 Качаясь мерно вверх и вниз, - Дышал и, словно, мыслил старый, Могучий, древний организм. Вдруг возникали на болоте, 662 Волнуя в памяти черты, Фигуры из туманной плоти, - Уже с трудом их вспомнишь ты. Тумана розовые нити, 663 Впитав холодный солнца свет, Сплетались в призраки событий Давно ушедших в память лет. Как будто силился нам тщетно 664 Поведать что-то дух болот, Рисуя кистью полусвета Картин туманных хоровод. Но промелькнут, порой, при этом 665 И суеверно вздрогнешь ты, В изгибах плавных силуэтов Давно забытые черты. И растекаясь, тая, висли 666 На ветках, словно снежный ком, Как будто КТО-ТО наши мысли Тянул и сматывал клубком. Качнёт трясина под ногами 667 И чудится одно и то ж, - Что, шевельнув, пошла буграми Болот щетинистая дрожь. А ОН, привольно пролегая, 668 СЕБЯ безбрежно распростёр. Смотрел на небо не мигая Глазами тысячи озёр. Там разливаются высОко, 669 Свирели птиц на все лады, А журавли бредут осокой У кромки сумрачной воды. И лебединый гулкий клёкот, 670 Как будто чей-то резкий стон, Подчас – то близкий, то далёкий Летел сюда со всех сторон. Вдруг пронесёт с коротким свистом 671 На лёгких крыльях белых птиц И словно ранний снег, повисли Пушинки на концах ресниц. И будто тот же пух лебяжий, 672 Что обронили стаи птиц, На мхи болот, белея, ляжет, Качаясь, россыпью пушиц. Давно багульник был в отцвете 673 И реже стал шмелей полёт, Но все ж имели на примете Последний, — вересковый мёд. Во мхи ныряли куропатки, 674 Клевали россыпи брусник, - Струился соком кисло-сладким Неиссякаемый родник. Олени мягкими губами 675 Срывали ягоды в росе. Хоть не гнушались и грибами, Брусничный сок любили все. Носились утки очумело, 676 Скрипя несмазанной кирзой, С озёр взлетая то и дело, Где небо тонет бирюзой. А солнце всё вползало выше 677 Сквозь сеть берёзовой резьбы, Скользнув в окно с покатой крыши Лесной, охотничьей избы. Глава II НА ОСТРОВЕ Проснулась с лёгкостью Арина. 678 Глядит рассеянно кругом И видит странную картину – Ей дом нисколько не знаком. Тут всё, казалось бы, обычно: 679 В оконце – небо в синеве, Но всё – чужое, непривычно И вещь любая здесь – внове. Повис, мерцая сизым светом, 680 Луч солнца, воздух чуть пыля И осветил два табурета, Да грубый стол из горбыля. В углу – кровать на гнутых ножках, 681 Другая – рядом, у печи. На полках утварь – миски, ложки. Крапивой пахнут в доме щи. На стенах шкур оленьих пара 682 Заметно скрашивала вид, Да меховой одежды старой В углу с полдюжины висит. Сухих грибов гирлянды висли, 683 Сушёных трав весь сбор сполна: Пучки цветков, пожухлых листьев, Кореньев тьма припасенa. Всё здесь в диковину Арине, 684 Как будто явь, а словно сон. От лёгкой дрожи тело стынет И мысли шли не в унисон. Но, озираясь удивлённо, 685 Вдруг сознавала всё ясней: Совсем не сон, определённо, Что происходит нынче с ней. Поймёшь тут мигом поневоле, 686 К тому не надо и ума: Не по своей тут, явно, воле, Коль не пришла сюда сама. Вскочив в испуге, тотчас к двери 687 Метнулась с резвостью кота. Хоть трудно было в то поверить, Но дверь была не заперта. Дверь распахнулась настежь в лето 688 И солнце хлынуло в проём, Слепя Арину ярким светом, Что плавит смолы полуднём. От непривычки чуть ослепла, 689 Едва-едва глаза прикрыв От зноя солнечного пекла Нечастой северной жары. То лето выдалось на славу, 690 А тот июль – так нет и слов: Теплом смолистым воздух плавал И дух медов с полей несло. Арина смотрит с интересом, 691 Как никогда удивлена, - Далёко тянется до леса Цветов раздольная страна. И, глаз хватает ей доколе, - 692 Пожалуй, больше треть версты, Поляны даль бескрайним полем Качает лёгкие цветы. Лес обступил, склонившись словно 693 Над колыбелью диких трав, Где ветры с юга дышат ровно, Дорогой неба синь вобрав. Там облака, как снег с вершины 694 На фоне кобальта небес, Клубясь, сползали вниз лавиной, Где в горизонт врастает лес. Залюбовавшись тем невольно, 695 Себе сказала тихо: «Да-а-а , Полян встречала я довольно, Но столь прекрасной – никогда!» Едва замешкалась Арина 696 И скрылась тотчас в тень берёз. Листвы зелёная перина, Скользя, ласкала шёлк волос. Шла наугад по бездорожью, 697 Не узнавая всё ничуть, Лишь блики солнца осторожно Сквозь лес указывали путь. Но не прошла и сотни метров, 698 Вдруг оборвался лес стеной. В лицо волной пахнули ветры И вид предстал совсем иной: Трясин болотных край пустынный 699 Лежал ковром зелёных мхов, Неодолимый для Арины, Как цепь невидимых оков. Пошла вдоль берега в надежде 700 Найти к спасенью как-то путь. Такое было с ней и прежде: «Что ж, обойдётся как-нибудь.» Арина шла вперёд поспешно 701 Вдоль гиблых мест сырых трясин, А вслед ей, чудилось, с усмешкой Болотный дух, Нур Чуд косил. Путь коротая скорым шагом, 702 Немного выбилась из сил. Пожалуй, час и даже с гаком Так незаметно проскочил. И вдруг, заметила к досаде 703 У солнца странный поворот: «Лишь полчаса, как было сзади, Теперь в лицо нещадно бьёт?!» А вскоре, — там корягу в луже 704 Она узнала, вздрогнув чуть. Понятно было – девка кружит, Но странно был потерян путь. Пришла догадка очень просто, 705 Яснее, чем в ручье вода: «Ну и дела, да это… остров! Но как попала я сюда?» Пошла леском, укрывшись тенью, 706 Но солнца луч проклюнул вдруг - Она вернулась, без сомненья, Весь островок пройдя вокруг. Уже за полдень солнце клонит, 707 Но воздух полон светом дня. Струятся травы по ладоням, Душистым запахом маня. Дурманным тянут ароматом 708 Цветов горячие меды И, вперемешку, запах мяты Под блики солнца у воды. А над цветами неустанно, 709 Как и столетия назад, Шмели гудели, как шаманы, Свершая тайный свой обряд. Скользят стрекозы, словно бритвы, 710 Сверкая лезвием крыла, И шевелят цветов палитры, Едва касаясь, сивера.* Сивер* – северный ветер Глава III ЗАБАВНОЕ НАПАДЕНИЕ Но чу! Послышалось, что тихо 711 Её по имени зовут. И всё, казалось, даже стихло Вокруг на несколько минут. Арина слышит удивлённо, 712 Глядит взволнованно кругом И на опушке удалённой Знакомый видит снова дом. Вновь кликнул голос незнакомый 713 Арину, словно бы таясь, А вечер в небе невесомо Раскинул облачную вязь. Легко свежело к Белой Ночи, 714 Был облакам туман под стать И комары, не то чтоб очень, Но всё же стали досаждать. Охоты нет идти, но всё же 715 Пошла она на огонёк. Когда судьба наш век итожит? Как всем - ей тоже невдомёк. Но подойдя, стояла долго, 716 Свой страх пытаясь превозмочь И стала злиться: «Много ль толка, Что простою я здесь всю ночь?» Решившись, тихо постучала, 717 Но отозвался гулко стук И тишина закатом алым Роняла в сердце тот же звук. Вошла, чуть скрипнув половицей. 718 С опаской взглядом повела, Не зная, кто внутри таится. Чего ей ждать: добра ли, зла? Дымком пахнул тут воздух сухо 719 И появилась изо тьмы, Чуть слышно шаркая, старуха. Её рассмотрим малость мы: Был вид старушки незнакомой, 720 Сказать по правде, диковат И сходен был, пожалуй, с Йомой Её потрёпанный наряд. Из шкур оленьих душегрея, 721 На босу ногу пара пим, Давно с хозяйкою старея, Считали время лет и зим. Обрывки юбки полотняной, 722 Рубахи белой лоскуты Скрывали ветхие изъяны Сухой, старушьей наготы. Прибавь ещё волос косматых 723 Седые пряди до плечей И облик явится занятный При свете восковых свечей. Пыхтя, она дымила трубкой, 724 Не выпуская чубука, И дым клубился сизой губкой Под низким сводом потолка. Внезапно вздрогнула Арина, 725 Едва не вскрикнув сгоряча: Ей «что-то» прыгнуло на спину, Усевшись вмиг на край плеча. Зверёк метнулся тенью юркой, 726 Скользнув сквозь воздух при свече, И у старухи на тужурке Уже сидел он на плече. Арина рассмеялась звонко, 727 Увидев свой внезапный «страх», - Тот был лишь маленьким бельчонком, Что цокал, сидя на плечах. Старуха рассмеялась тоже 728 От этих беличьих потех. Скорей на кашель был похожим Старухи каркающий смех. «Входи, входи. Не бойся, доча. 729 Я жду тебя уже давно. Затем и свечи жгу до ночи, Поставив прямо на окно.» И, обратясь уже к бельчонку, 730 Шутя бранила за игру: «Зачем пугаешь ты девчонку? Смотри, я уши надеру! Ты голодна, должно быть, очень? 731 Давай, садись скорей к столу. И то сказать, — уж дело к ночи. Тебе поесть я соберу.» Тут щи крапивные с грибами 732 На стол хозяйка подала. Хрустели нежно под зубами Грибные, белые тела. Так день прошёл неимоверно 733 И только – только от стола, - Устав от всех волнений, верно, Арина замертво спала. Глава IV СТРАННЫЙ РАЗГОВОР Проснулась в рань. В окно светила 734 Почти не спящая заря В закатном небе неостылом, Как будто грудка снегиря. Чуть потянувшись в сонной лени 735 Под одеялом меховым, Что было - шкурой лишь оленьей, Всё не могла расстаться с ним. Вдруг показалось: кто-то рядом 736 Вздохнул за звонкой тишиной. Прошёл, её касаясь взглядом, Пахнув воздушною волной. Открыв глаза лишь узкой щёлкой, 737 Пыталась что-то усмотреть, Но сквозь волос густую чёлку Едва ли видела на треть. Но всё ж увидела довольно: 738 Старуху высветил рассвет И вновь подумала невольно: «Ну, чисто, - Йомы силуэт!» А рядом с ней суровый малый 739 Стоял, чернея бородой. Чуть потолок не задевал он, Хоть, с виду, — парень молодой. Шёл «разговор» — молчали звуки. 740 Качая воздух в тишине, Кружились тайным жестом руки, Скользя тенями по стене. Не обронил так даже слова, 741 Молчанья словно дав обет, Он знаков чередой условных Старухе «выписал» ответ. Он обернулся у порога 742 Невольно, видимо, назад. Ей показалось, словно трогал Его горячий, нежный взгляд. Спустя минуту, — гулкий топот 743 Вдруг потревожил сонный лес, Но, тая в зареве востока, Сорвался вскоре и исчез. Арине мысли шли нескладно, - 744 Как будь-то цепь обрывков сна. Одно лишь ясно - всё неладно, Коль суть событий неясна. «Ещё так, самую пусть малость, - 745 Себе сказала тут сама, - Коль не узнаю, что же сталось, То, верно, — я сошла с ума. Ну, нет! Загадок мне довольно 746 И я узнать должна, спросив: Зачем, украв, меня неволят На островке, среди трясин?» Кровать покинула соскоком 747 И сев на лавке у стола, Она, не мучаясь намёком, Вопрос свой прямо задала. «Постой, не надо торопиться, 748 Совсем не к месту твой упрёк. Тебе, красавица-девица, Я знаю, — всё ведь невдомёк. Скажу, что знаю без присказа, 749 А что, да как – сама суди: Виной – твой Йомоль* одноглазый, Что был с тобой уже в пути.» - Сказала бабка и немедля 750 Рассказ недолгий повела О том, что «слышала» намедни Про эти странные дела. «Одно сказать могу лишь точно, 751 На то есть множество примет, - Опоена ты зельем дочка. Виной тому - кипрейный цвет». Ей сразу стало всё яснее, 752 Но у догадок долгий путь. Так что же впрямь случилось с нею? Тут есть ещё о чём смекнуть. Пока рассказ вела старушка, 753 В её кармане шла возня: Две мягких кисточки на ушках Мелькали вспышками огня. Блеснул глазёнок бисер чёрный 754 И в довершение "чудес" Внезапно выскочил бельчонок, - Из табакерки словно бес. Стал вверх и вниз по старушонке 755 Сновать, как будь-то по стволу, За шерсть оленью одежонки Цепляясь, словно за кору. Да и сама старушка тоже 756 Уж до того была стара, Что впрямь со старой елью схожа Так, словно младшая сестра. Волос седых висели пакли, 757 Как бородач свисал с ветвей. Смолой морщины все пропахли, Лицо – коры едва светлей… Пожалуй, мог так неустанно 758 Кружить бельчишка целый час, Не окажись в «дупле» кармана С утра припрятанный запас. Тем успокоясь ненадолго, 759 Когда возможно то вообще, Как на суку столетней ёлки Лущил он шишку на плече. Развеселясь смешной проделкой, 760 Забыв недобрые дела, Арина, забавляясь белкой, Вновь, как ребёнок весела. Йомоль* – злой дух, великан в мифологии коми Глава V ПРЕДСКАЗАНИЯ ШАМАНА СЕВАНДАНЫ День пополудни был в истоме, 761 Играя солнечным клубком. Дверь растворив, явился в доме Тот, кто Арине чуть знаком. Был великан под стать Федоту, 762 Но, только, молод и хорош. Да и в глазах другое что-то, - Что «тот Федот » не ставил в грош. Был взгляд его прямым и чистым, 763 И, не скрывая тени зла, Лишь отражал в глазах лучистых Свет потаённого тепла. Был молчалив он лишь не в меру, 764 Так, — словно тайная печаль Томила сердце непомерно, Но и расстаться с нею жаль. Был недурён Илья снаружи, 765 Да и в глазах неглупый блеск. Особой школой, видно, служит Для человека даже лес. Пугали, правда, лишь вначале, - 766 Его суровость немоты И вид задумчиво-печальный, Но вскоре с ним была «на ты». Был нем Илья уже с рожденья, 767 Но не был он, как часто, — глух, Имея с детства, без сомненья, Отменный, словно волчий, слух. Печалясь, мать его, Янебя, 768 Тревожила шамана чум, Где Севандана, глядя в небо, Сны толковал под ветра шум. В сомненьях мать была нередко, 769 Не зная истинных причин: «Уж не виной ли духи предков, Что нездоров любимый сын?» Но шестипалый Севандана, 770 Сердясь, твердил всегда одно: «Не вижу в парне я изъяна – Ему особое дано. Дар свыше дан ему случайный – 771 От сердца – голос, острый ум. Он понимать способен тайный Язык зверей на смене лун. Неясны всем молчанья речи, 772 Но явится однажды тот, - Чей путь давно был мной намечен И с немотою дар уйдёт.» Едва ли толком понимала 773 Янебя слов заумных смысл. «Однако, видно, ждать немало.» - Так уловила кратко мысль. И ненка больше Севандану 774 Не беспокоила с тех пор. Во всём доверилась шаману, Оставив старый разговор. Глава VI ПОМОЩь АРИНЫ Узнав шамана предсказанье, 775 Арине шло само собой: «Что, если мне дано призванье Поправить что-то за судьбой?» К тому ж – её характер, кстати, 776 Пришёлся, лучше и нельзя. И через месяц их занятий – Они уж лучшие друзья. В начале вовсе без ответа, 777 Но не жалея слов и сил С ним говорила, так при этом, Как будь-то что-то он спросил. А вскоре сам тянул до пота - 778 Бубнил Илья, но был суров И через месяц той работы Уже мычал с десяток слов. Янебя только лишь дивилась 779 И повторяла, как урок: «Кто б думать мог, скажи на милость, Что всё исполнится в свой срок?» Так, целый день с Ильёю вместе 780 Или уйдёт гулять одна И понесёт волною песни Над Усафаром тишина. Ей подпевали звонко птицы 781 В полоске леса у болот. Казалось даже, — в такт кружится, Пестрея, бабочек народ. Четыре северных оленя 782 Её встречали, что ни день И лишь заслыша звуки пенья, За ней бродили, словно тень. И с чувством слушала Янебя 783 Её точёный голосок, Который лился, словно с неба, - Не по-земному так высок. Морщиной шла слеза скупая. 784 Ей голос тот, всего скорей, Напоминал, на сердце тая, Умерших в детстве дочерей. Присев, послушать перед дверью, 785 Следила бабочек полёт: Те, по ненецкому поверью, - Душ детских "мёртвый" хоровод. Порхают лёгкие созданья, 786 Как блики радуги с небес. Осколки теней мирозданья, Упавших призраками в лес. Ей в утешенье что-то цокал 787 Бельчонок, сидя на руке, И ветер редкою осокой Шептал, казалось, вдалеке. Глава VII ПОИСКИ ИЛьИ Немудрено, что голос чудный 788 Сразил, как выстрел наповал. Среди других его повсюду Он без ошибки узнавал. Средь голосов вдали девичьих, 789 Что тянут песню над Усой, Был этот голос необычен – Так, словно песни был душой. Как голос сказочной сирены 790 Илью манил он вдалеке, - Тот голос необыкновенный, Что плыл русалкой по реке. Тоскою светлой защемила 791 Его залётная печаль. Казался даже день унылым Сквозь елей частую вуаль. Илья искал её, но тщетно 792 И тайный поиск был зазря. Так улетали незаметно Дни, как листки календаря. Лишь через год, в начале лета, 793 Слетела песня с тайных губ. Тому ль не верная примета, - Что случай редок, да не скуп? Подслушал он знакомой песни 794 Мотив с околицы села, Что шла, плутая редколесьем, Где синь берёзами бела. Там, на краю села, у дома, 795 В траве густой стояла та, Чей голос был давно знакомым, Но неизвестна красота. Скрываясь в зарослях зелёных, 796 Стоял Илья, как в полусне, И любовался удивлённо, Не веря сам глазам вполне. И с той поры частенько к ночи 797 Он приходил на свет окна, А в небе таяла восточном Почти прозрачная луна. Задумчив взгляд его печальный. 798 Он, злясь, давал себе обет, Но каждый раз, взглянув прощально, Под вечер вновь летел на свет... Арине всё тайком поведав, 799 Старушка думала хитро: «Что проку – прятать под секретом, Что может сделаться добром?» Она сама к ней привязалась, 800 Того не зная за собой, И даже старость и усталость, Как будто вдруг давали сбой. Видать, на склоне дней, в закате, 801 Покуда солнце не зашло, - Судьбой назначено узнать ей Дочерней близости тепло. Душою дряхлою оттаяв, 802 Она дарила, как могла, Что не успела молодая – Остатки прежнего тепла. Глава VIII СЧАСТьЕ НОВОЙ ЖИЗНИ И то сказать, — была Арина 803 Душой прекрасна, как лицом. Ей тотчас сердце отворила, Лишь смутно помня мать с отцом. Нельзя сказать, что донимало 804 Арину прежнее житьё, Но и тепла в нём было мало – Там каждый думал о своём. Жила Арина не в обиде, 805 А лишь в душевной тесноте. Другого издавна не видя, Так привыкаешь к пустоте. И вот, теперь совсем иначе, 806 Перевернулось всё в судьбе – Жить там, где ты так много значишь И где нуждаются в тебе. Во всём в хозяйстве помогала: 807 Круговорот привычных дел Ей доставлял хлопот немало, Лишь пополудни поредев. Таёжной снеди заготовка: 808 Корней съедобных, сбор грибной – Давалась ей легко и ловко. Привычен промысел лесной. Брусники полные лукошки, 809 Вся снедь лесная для стола - Как застучат снега в окошки, Чтоб чугунок не пустовал! Или верхом на лосе Хийси 810 Умчит с собой её Илья, - Тот словно ветер проносился, Еловый лапник шевеля. Покинув остров бродом тайным, 811 Они скакали над Усой И таял брызг туман хрустальный В траве над сбитою росой. Они летели вдоль обрыва, 812 Вдаль уносились берега И ветра встречного порывом, Как крылья выгнулись рога. Они неслись аллеей просек 813 Сквозь сеть жемчужных паутин, Где елей встрёпанная проседь Висела космами седин. Стремглав влетали на поляны 814 И пух кипрейный, — солнца пыль, Взлетая облаком румяным, Легко по плечи их топил. Волнуясь сильной, мерной качкой, 815 Что шла по телу, как волна, Не зная, что всё это значит, - Была Арина влюблена. Арину смутно горячила 816 Касаньем лёгким близость тел, Что так пугала и манила, Как неизбежности удел. Такое с ней впервые сталось, 817 Как будто лёгкий сердца жар, Роняя сладкую усталость, По телу дрожью пробежал. Как сон нахлынула истома. 818 Пришли и лёгкость, и покой, Когда её едва весомо Илья коснулся вдруг рукой... И лишь сейчас, при ярком свете, 819 У леса стоя на краю, Спросонок, словно, вдруг заметив, Деревню видела свою. Они стояли на опушке, 820 А там – виднелись вдалеке Едва приметные избушки, Что поместились бы в руке. Он указал на них рукою 821 И грустно ей сказал с трудом, Так, словно чем-то был расстроен: «Там… за рекой… стоит… твой дом.» Как будто тем сказать хотел он, 822 Вернув утраченный покой: «Свободна ты душой и телом, Как эти чайки над рекой.» В ответ она взглянула молча 823 И головой качнула: «Нет». И отвечала, чуть поморщась, Ища слова Илье в ответ: «Здесь можно жить легко и дружно - 824 Мой дом теперь среди болот И возвращаться мне не нужно, Ведь там никто меня не ждёт. Я знаю это без досады, 825 А раньше верилось с трудом - Там, где моей пропаже рады, Мне не найти уж старый дом. Кого я в доме этом встречу? – 826 Сестёр, завистливых всегда, Да тётку – нет о том и речи. Их позабыть, — что за беда? Сейчас всё вижу в новом свете, 827 Одна мне истина видна – Я не нуждаюсь в тех на свете, Кому сама я не нужна. Но я ловлю себя на мысли, 828 Что даже с тёткой повезло: Как не крути, а славно вышло – Добром пришлось чужое зло». Развеселившись этой шуткой, 829 Она смеялась от души И смех звенел лесной побудкой Над дрёмой утренней, в тиши. Умчался лось тропой таёжной, 830 Мхи поднимались цепью вслед И ухнул филин вдруг тревожно, Ворча на утренний рассвет… Глава IX ПОГОНЯ Федот тотчас невольно дрогнул, 831 Насторожась, как в стойке пёс, Но, оглянувшись у порога, Услышал только дальний плёс. Он мог бы даже дать присягу, 832 Что так звучал Арины смех: «Как знать? Дала, быть может, тягу Девчонка наша, как на грех?» Тут он задумался в надежде 833 И новый звук его привлёк – То ль близко хрустнул где валежник, То ль – дальний выстрела хлопок? Тепло под ложечкой заныло. 834 Подумать только и успел: «Уже, пожалуй, месяц минул, Как проверял я самострел.» Федот собрался в две минуты. 835 В любое время – ночью, днём, Добычу лишь почуяв смутно, Всегда был лёгок на подъём. Он поспешил огромным шагом. 836 Теснились ели в ряд стеной И тень дырявым полумраком Сомкнулась мягко за спиной. Час пролетел, как свист заряда, 837 В ушах звенела тишина. Федот подумал: «Вот и рядом – Просветом даль уже видна.» Шаг ускорял он торопливо, 838 Вдали приметив что-то вдруг. Желал он знать нетерпеливо: «Удачно или - вон из рук?» Но, подойдя в упор, внезапно, 839 Ему увидеть довелось – Упав на елей мягкий лапник, Лежал сражённый насмерть лось. Вдоль просек солнце било ярко, 840 Слезой невольною слепя. Федот внезапному "подарку" Лишь чертыхнулся про себя. Не рассчитал Федот немного – 841 Был лось крупней других на треть И, зацепив за леску рогом, Пришлось бедняге умереть. Федот с досады плюнул даже: 842 «Какого здесь я маху дал. Что скажешь тут? Улов неважен. Важнее «зверя» поджидал». Был под седлом из шкур сохатый 843 И приторочены к седлу Предметов пара непонятных. «Что это? Впрямь не разберу.» Но, приглядевшись чуть поближе, 844 Увидел пару «мокасин». «Ба, вижу я, что эти «лыжи» «Медведь» тут давеча носил.» Сначала думал – лишь похожи, 845 А пригляделся, — точно так: С медвежьих лап с когтями кожа И есть – тот «кожаный башмак». Смекнул Федот, какие «люди» 846 Медвежьим следом бродят здесь: «Что ж, пошалил, дружок, и будет. Пора бы знать на том и честь.» И сердце, вдруг, забилось, ёкнув: 847 Алели листья напросвет. Он на листве заметил блёклой, - Качаясь, шёл кровавый след. Хотел идти по следу тотчас, 848 Пока не смыло кровь дождём, Но что-то вспомнил он, поморщась: «Пожалуй, с этим подождём.» Вернулся вскоре он с подмогой – 849 Дружков с собою прихватил, Но всё ж терзался он тревогой, Хотя довольно было сил. Повязаны какой-то тайной 850 С Федотом были Фрол и Клим. О них шептались не случайно, Что миром мазаны одним. Они без лишнего расспроса 851 Спешили вслед, понурив лбы. Почти под стать Федоту ростом И молчаливы, как гробы. Легко шли лайки следом явным 852 И, деловито чуть скуля, Долг исполняли свой исправно, Хвостов колечками юля. След вёл недолго их тайгою, 853 Вдруг оборвавшись у болот, - Манил в трясины за собою, Где неизвестность только ждёт. Федот на миг был озадачен, 854 Но враз смекнул, что тайный брод Совсем без риска для удачи Их, верно, к цели приведёт. Тропа вилась болотным гадом, 855 Подчас ныряя под живот. Была трясина где-то рядом И прошибал холодный пот. Призывно чавкал мох болотный, 856 Цепляясь пьявкою к ногам И с жутковатой неохотой Глядели все по сторонам. Качая тонкими слегами* 857 По-волчьи шли, ступая в след. И колыхался под ногами Плавучих мхов зелёный плед. Верста минула, с ней – другая, 858 Уже порядком каждый взмок. На чём весь свет стоит ругая, Федот заметил островок. Стал шире шаг и вышли вскоре 859 Они на сушь среди болот; А волны мхов, застывшим морем, Шутя смыкали их проход. Шли, мокрым следом растекаясь. 860 Был каждый куст здесь незнаком. И задрожал, вдали стихая, Шамана бубном, летний гром. Слега* – жердь, длинная палка Глава X В ПРЕДДВЕРИИ РАЗГАДКИ Недолго шли, наткнувшись сразу - 861 На них изба косилась зло, Взглянув окном, как будто глазом, Сквозь задымлённое стекло. Таясь, Федот подкрался первым, 862 Держа ружьё наперевес. Дверь распахнул движеньем верным И за проёмом вмиг исчез. За ним ворвались быстро следом, 863 Стуча ногами, Фрол и Клим, Поднявши шум такой при этом, Как будто что-то волокли. Едва обвыкнув в полумраке, 864 Они уже остыли чуть – Коль не дошло тотчас до драки, Так можно здесь передохнуть. Вдруг, тишину избы нарушив, 865 Донёсся кашель, словно стон, И все заметили старушку, Чей явно был нарушен сон. Средь покрывал оленьих лёжа, 866 Была, по виду, чуть жива, Но приподнялась малость всё же, Шепча несвязные слова. На них смотрела удивлённо 867 И, словно бредя наяву, Шептала что-то полусонно, Теряя повести канву. Спросил Федот нетерпеливо: 868 «Где Он?» — прервав недолгий бред, Но усмехнулась молчаливо Старуха лишь ему в ответ. И вдруг она, очнувшись словно, 869 Ему в лицо сказала зло: «На этот раз, уж безусловно, Тебе не слишком повезло. Тебя то, Йомоль одноглазый, 870 Признала, вижу хоть впервой. Твои все мерзкие «проказы» Мне тоже вовсе не вновой!» Так, распаляясь всё сильнее, 871 Звала исчадьем адским зла И становился голос злее – Его честила, как могла. Федот в ответ зевнул притворно: 872 «Всё, ведьма старая, ты врёшь. И на язык хоть ты проворна, Да только – толка ни на грош.» Совсем была ему некстати 873 Старухи дерзкой болтовня И, разразившись тот проклятьем, Пихнул он двери от себя. Но тут старушка, вспомнив что-то, 874 Переменилась враз в лице И, вдруг,… окликнула Федота, Что был совсем уж на крыльце: «Постой, я вижу, не случайно 875 Привёл сюда тебя злой рок. Тебе должна доверить тайну, Коль уж ступил ты на порог. Тебе, — так меньше, чем другому 876 Поведать сердце всё велит, Но в час такой пришёл ты к дому, Когда мой выбор невелик. Судьбе перечить я не стану - 877 Уходят прочь остатки сил. Исполнить волю Севанданы Взывают предки из могил. Я зареклась – с собою тайну 878 Не уносить в страну теней. Любой, — прохожий пусть случайный, Узнает в смертный час о ней. Боюсь с собою к духам предков 879 Увесть, — кто тайною храним. Бывало так, увы, нередко, Коль не развяжешь тайны с ним. Глава XI РАССКАЗ СТАРОЙ НЕНКИ Так слушай повесть давних вёсен, 880 Что растворяли ночь светло, Неся на взмахах лёгких вёсел По рекам первое тепло; Когда снега сползали, тая, 881 И на проплешинах земли, Как шерсть оленья, молодая Тянулись травы и цвели. От взмахов крыльев воздух дышит – 882 Пошёл весенний перелёт И что ни день, то солнце выше Катилось сутки напролёт. Спешила тундра, расцветая, 883 Поспеть за скорым шагом вслед, Которым шла Весна, ступая, Волной тепла коротких лет. Качался лес рогов оленьих 884 Над сединою взбитых мхов – Шли, утопая по колени, Как будто в пене облаков. Стелился ягель тундрой талой 885 Среди берёзок, карлиц ив, - Похож на белые кораллы, Что обнажил слегка отлив. День ото дня всё ярче краски, 886 Что крыли гроздьями цветов. Цвела невзрачно даже ряска, Краснея краешком листов. А там, поодаль, сели будто 887 В круг голубые мотыльки – То распускались незабудки На мхах, в излучине реки. Но, словно снежная пороша 888 По горизонт скрывала даль, - Цвели багульник и морошка, Белея нежно, как эмаль. Цвёл бело-розовый багульник 889 Так, словно карликовый сад, И плыл над тундрою разгульно Цветов дурманный аромат. Чуть охмелев, гудели пьяно 890 Шмели, зарывшись в клевера, А над землёй текла духмяно, Качаясь, лёгкая жара.» – На миг умолкла тут старуха, 891 Слезу невольно уронив И продолжала дальше сухо, Воспоминаньем всяк раним, - «Так уходили зимы, вёсны 892 И годы шли, как дней стада. Кружила в небе иней звёздный, Застыв, Полярная звезда.» И дальше, слова не скрывая, 893 Вздыхая горестно не раз, Вела старушка чуть живая Свой незатейливый рассказ: О том, как с детства кочевала, - 894 Сначала – дочь, потом – жена. Сменяли ночи лун немало И дней с тех пор прошло сполна. Жила Янебя дружно с мужем 895 И был женой любим Сюдбей, Но, что ни год, холодной стужей Кружили беды в их судьбе. Им посылали щедро боги 896 На свет красавиц дочерей, Но обрывались их дороги, Лишь день полярный вечерел. Шли год за годом неудачи, 897 Как за зимою шла весна. Богов молила, тихо плача, Янебя бедная без сна. Так схоронили трёх дочурок 898 Совсем в короткий срок они. Текли рекой закаты хмуро, Лишь утро скрашивало дни. Но Время шло неумолимо 899 И взгляд его, порой, суров. Нет ран души неисцелимых – То каждый знал из докторов. Утрат тяжёлых стихли боли. 900 За суетой привычных дел Всё забывалось поневоле. Сюдбей заметно поседел, Да и Янебя стала тоже 901 Под ледяным дыханьем вьюг За эти годы не моложе Своих ровесниц и подруг. Но не о том плелись печали 902 На голове её венком. Другие мысли омрачали – Вздыхая, плакала о том, Что не родились больше дети 903 Семь бесконечно долгих лет, И что на целом белом свете У ней родной кровинки нет. И потянулся в чум шамана 904 Её надежды санный след. Кружился с бубном Севандана, Ища во снах судьбы примет. И с видом мудрого авгура,* 905 Чьи мысли, как полёты птиц, Он на золе чертил фигуры, Скакал оленем, падал ниц, А после пляски очумелой, 906 Когда стихал «священный» шум, Он толковал ей сны умело,... Как шло ему тогда на ум. И как всегда ей выходило - 907 Его посулы шли гуртом: Мол, всё свершится... до могилы, Коль... воля предков будет в том. Вновь потянулись ожиданья 908 По тропам тёплых, вещих снов Неясным следом предсказанья, Полунамёком тайных слов. И так – три года миновали. 909 Очередная шла весна. Пожалуй, верили едва ли Они обрывкам вещим сна. Весной, как прежде год за годом, 910 Забот привычных шла река – Вели стада оленеводы К морским, далёким берегам, Где ветры веют на просторе, 911 Сдувая тучи комарья И гнусу с этим не поспорить – Там не таёжные края. Сюдбей готов был к переходу, 912 Да делом был задержан сам. Оно привычно: год за годом Бегут олешки по лесам. Сбегали бойкие олешки: 913 Кто в одиночку, кто – гуртом. С лесным оленем вперемешку – Поди, сыщи-ка их потом. В тот раз, так дюжина сбежала 914 Дорогой вольности отцов. Забот, признаться, тут немало – Собрать тайгою беглецов. В три дня собрал их всех «до кучи». 915 Теперь за ними глаз да глаз. Тут вышел с ним чудесный случай, Никем не слыханный ни раз. Назад собрался на рассвете, 916 Да «зацепился» хваткий взгляд. Сюдбей медведя заприметил: «Что тащит он, на кой-то ляд?» Медведь – зверюга здесь обычный. 917 Что за особый интерес? Но что за странную добычу С собою нёс топтыгин в лес? В зубах зажатая котомка 918 Чуть колыхалась на весу И вдруг почудилось, что тонко Заплакал кто-то здесь, в лесу. Сюдбей погнал верхом оленей, 919 Стреляя в неба пустоту. Собаки вслед метнулись тенью, Залившись лаем на версту. Тут, ношу обронив с испуга, 920 Медведь попятился назад. Почуял сразу: «Будет туго.» - Его медвежий, толстый зад. Хотел вернуться, да какое – 921 Пришлось скорее скрыться в лес, Коль дело здесь пошло такое – Врагов был явный перевес. Но долго плавал, затихая, 922 В лесной чащобе рык царёв, Так грозным стоном тихо таял Обид невыплаканный рёв. Пожалуй, даже и с опаской 923 Край шкуры тихо поднимал И… засветились небом глазки, И личка белого овал. Ребёнок плакал, носик морща, 924 Тая причины всех обид. Над ним Сюдбей склонился молча. Был глуп его счастливый вид. Сюдбей спешил дорогой к дому. 925 От счастья был он вне себя, А сердце грела незнакомо Душа спасёныша, сопя. Явившись, словно ниоткуда, 926 Как среди лета белый снег, Ему казался высшим чудом, Что только создал человек. Янебя вскрикнула чуть слышно, 927 Едва увидев малыша, И слала всем богам всевышним Хвалу усталая душа. И в благодарность Севандане, 928 Едва зарделся новый день, Был предназначен утром ранним В упряжке лучший их олень. Шаман был явно озадачен, 929 Но не давал «пророк» наш сбой И столь чудесную удачу Признал по праву за собой. И, намекнув счастливцам тонко, 930 Кто был таинственный медведь, Вдруг покатился смехом звонко, Как в бубен брошенная медь. Над маловерною Янебей 931 Шаман смеялся в меру сил И, поминутно глядя в небо, Старик без устали твердил – Узнать должны все не по слухам, 932 Как предсказал ей всё шаман И сам исполнил волю духов: «Хоть, ты не верила сама!» С трудом шамана упросили 933 Не до конца открыть секрет. Кто усомнится в чудной силе, Когда пришёл мальчонка в свет? Да и зачем, скажи на милость, 934 Кому-то нужно это знать? Коль рассказать, что приключилось, - Янебя, ясно тут, — не мать. Был Севандана недоволен 935 И стал лицом, как туча, хмур, Но всё же их он не неволил, Приняв довеском пару шкур. Не уносить с собою тайну - 936 Вот только взял он с них зарок. Любой из встреченных случайно Узнать всё должен в смертный срок. Авгур* – жрец в Древнем Риме, предсказовавший будущее по полётам птиц Глава XII НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ За днями двигались недели 937 И за весною шла весна, - Они, казалось, молодели Как в забытьи счастливом сна. Мальчишка рос милей родного 938 И рос, едва ль, не по часам. Одна беда, что даже слова Произнести не мог он сам. Лет десять так прошло, не мене, 939 С тех пор, как шли дела на лад. Ничто, казалось, не изменит Привычный, жизненный уклад. Сюдбей, как прежде пас оленей, - 940 Давно – колхозные стада. Шла жизнь дорогой поколений, Как руслом тёмная вода. Беда пришла совсем внезапной, 941 Залётным ветром из-за гор: Пройдя неслышно тихой сапой, Косил оленей страшный мор. Сбивались с ног оленеводы, 942 Врачуя свой рогатый скот, И отбивали у природы Едва родившийся приплод. И в довершение печали, 943 Как Чёрный Ангел он везде, - К ним прилетел «Большой Начальник» На винтокрылой «стрекозе». Повёл расспросы и допросы. 944 С подвохом брал и напрямик. С Сюдбея, ясно, больше спроса – Был там за старшего старик. Немного удалось добиться 945 И, бросив, выбившись из сил: «Там разберутся, что за птица.» С собой Сюдбея прихватил. Тут вспомнил тот, тая досаду, 946 Года прошедшие и сник. «Припомнят, верно, Мандаладу*» - Подумал с горечью старик. Поцеловав жену и сына, 947 Шепнул прощальные слова: «На «Дальнем Острове», в трясинах, Однако, скрыться надо вам.» Давно почил «Отец народов», 948 Но жил в душе упорный страх, Что «Лучший друг оленеводов» Не упокоился в горах. Не стёрлись в памяти те годы – 949 Дощатый лагерный барак, Где «член семьи врага народа» Был тот же самый скрытый враг. С тех пор и жили, обитая, 950 Среди нехоженных болот. К еде годилась снедь простая – Трофеи сборов и охот. Ждала Янебя долго мужа, 951 Читая в каждом звуке знак: Стучит в окно шальная стужа, Принёс ли ветер лай собак, Несёт ли эхо выстрел дальний 952 Или заблудший чей-то крик – Она смахнёт слезу печально: «А ну, как это – мой старик?» Старуха, кончив, замолчала. 953 Блестели блёклые глаза. Дрожа, с ресницы побежала, Как отблеск прошлого, слеза. Федот стоял мрачнее тучи, 954 Полуоткрыв беззвучно рот. Незваной болью душу мучал Судьбы внезапный поворот. И голос дрогнул тут без фальши, 955 И, словно вмиг лишившись сил, Вдруг неуверенно – «Что ж – дальше?» - Федот, потупившись, спросил. Старуха, всех не замечая, 956 Сидела, сгорбясь как вопрос. Своим лишь мыслям отвечая, Бубнила всё себе под нос: «Что станет с бедною Ариной, 957 Певуньей милою моей? Ужель судьба – так рано сгинуть В расцвете самых юных дней? Спасёт её ли Севандана? 958 Пусть Бог на то благословит! Да только, - в грудь сквозная рана Была ужасною на вид! Несут олени тундрой нарты: 959 Спешит Илья, от горя пьян. Наверняка когда бы знал ты, Что старый жив ещё шаман!» Тут, уронив лицо на руки, 960 Она рыдала без конца. Полубезумный вид старухи Чуть тронул чёрствые сердца. Но вот, старуха задрожала 961 И раскалённый злобой взор Блеснул, как лезвие кинжала, Пронзив Федота вдруг в упор. И, ткнув в него сухой рукою, 962 Произнесла, как приговор: «Нигде не сыщешь ты покоя. Подлец, убийца ты и вор! Пусть доказать я не сумею, 963 Но знаю всё ж, наверняка, Что это всё – твоя затея, Твоя, чудовище, рука!» Схватив светильник, что пылая, 964 Стоял здесь, посреди стола, Швырнула с криком, проклиная Федота чёрные дела. Все тотчас ринулись наружу, 965 Чуть не ломая ног и рук, Покинув гневную старушку, Что показалась ведьмой вдруг. Едва лишь скрылись за порогом, 966 Она свалилась, не дыша, И отошла своей дорогой В тот мир усталая душа. Вмиг сухотравье запылало 967 От искр упавшего огня: Его по стенам здесь немало Висело, запахом маня. Мандалада* – антисоветское движение ненцев. В 1934 и 1943 г.г. были восстания Глава XIII РОЖДЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ Они спешили побыстрее 968 Покинуть остров дотемна. Уже смеркалось. Чуть бледнея, Катилась полная луна. Шли, путь поспешно коротая. 969 Не враз заметить довелось, Что за спиной, в зарю врастая, Пожаром небо занялось. Дым, расползаясь словно вата, 970 Как будто шёл за ними вслед. Казался им в клубах горбатых... Старухи жуткий силуэт. Найдя зловещею картину, 971 Что был расписан небосвод, Они почуяли, как спину Лизал холодный, липкий пот. Совсем не помнилась дорога - 972 Их словно ветром принесло, Оставив в памяти немного Досужей пищей тёмных снов. Вот с тех-то пор все замечали, 973 Что стал Федот совсем не свой. Всё бродит в думах и печали Всегда с понурой головой. И даже лёд в глазах зелёных, 974 Как будто вдруг сошёл шугой. И думал всякий удивлённо: «Федот то был совсем другой.» Являлся редко он на людях, 975 Предпочитая чаще лес. Так, неприметно в серых буднях, И вовсе вскоре он исчез. Напрасно только все гадали: 976 (Молчали долго Фрол и Клим) «Куда ушёл, в какие дали? Что вдруг стряслось такое с ним?» Был ставнями задраен глухо 977 Дом, кораблём застряв в мели, Осев широким плоским брюхом Навечно пленником земли. Окутан славою дурною, 978 Он всем внушал невольно страх И обходили стороною Его, порой, на всех парах. И свет был кем-то запримечен: 979 Мол-де, блестят сквозь щель в ночи – Порою – призрачные свечи, Порою – отблеск из печи! Сам не видал, так врать не стану, 980 Но стал бродить упорно слух – У дома встречена… Марьяна Под утро кем-то из старух. Так бродит призрак по болотам 981 Туманным облачком в ночи И исчезает неохотно, Петух лишь только прокричит. Кто – потешался бабьей сказкой, 982 Кто – верил в чары тёмных сил, Да только каждый шёл с опаской И дом поодаль обходил. И, чтоб ни шли за разговоры 983 Средь стариков и детворы, - Никем не тронуты запоры С той незапамятной поры. Степан умолк, на том кончая 984 Рассказ, зашедший допоздна. По небу блёклому, качаясь, Плыла загадочно луна. Эпилог МОНАХ Уже сильней темнели зори, 985 Но был уверен я вполне – Есть окончанье тех историй И их узнать удастся мне. Вдоль берегов реки круженье – 986 Играла бликами вода. Сам, не дождавшись продолженья, Спросил Степана я тогда: «Скажи, с тех пор встречал ли кто-то, 987 Ведь мир не так уж и велик, Илью, Арину ли, Федота На тропах матушки Земли?» Степан зевнул в ответ устало, 988 Повёл в раздумьи тут плечом, - Мол-де, совсем уж не пристало Вести беседы ни о чём: «Ну, что сказать тут про Арину? 989 Никто не слышал из села. Исчезла – только и помину. Видать, и вправду, померла. Илья? Тот вовсе неизвестен, 990 Никто не знал его в лицо. А вот Федот?… Со странной вестью Раз получил я письмецо. Писал ко мне дружок старинный 991 Из подмосковного села. Когда-то нас дорогой длинной Жизнь долго об руку вела. Своя у каждого дорога. 992 Так он, не знаю отчего, Решил податься ближе к Богу. Да, впрочем, то – дела его. Но договор не забываем 993 И письмецо от скорых рук Пусть иногда, да начеркаем, Хоть не всегда и есть досуг. Тут пишет он: «Привет, Степаша! 994 Как жизнь? Душа чем занята? А, впрочем, жизнь пустая наша Лишь только тлен и суета. Вот так и я, тая тревогу, 995 Решил подумать о душе. Кто знает, как длинна дорога, И, может быть, пора уже? Так и решил я этим летом 996 Уйти на время в монастырь. Ушёл к заутрени* с рассветом И след на месяц мой простыл. Любой работой не гнушался, 997 Как всякий трудник** там я был, Что для себя во всём старался: Дрова рубил, полы ли мыл. Питались пищей лишь простою 998 И я – ни капли в рот, ни-ни. Вот, чую телом и душою, - Не зря проходят эти дни. Ты не поверишь мне, Степаша. 999 Что жизнь была? Сплошной обман. Придёшь с работы, сразу «вмажешь» И тотчас – ноги на диван. А здесь-то, всё – иное дело. 1000 Жизнь обернулась мне другой. Придёшь, усталость как слетела. Вот так бы нам хоть раз с тобой!? Вот, как-то раз был в сад я послан 1001 Помочь садовнику в делах. Садовник тот – детина рослый, С медвежьей выправкой монах. Он обернулся тотчас сразу. 1002 Я замер. Шрам на пол-лица Носил зарубкой одноглазый. Свирепый вид был у отца. Тут и запало мне тогда-то, 1003 Твоё припомнив письмецо: «А ну, как этот бородатый - Одно с Федотом тем лицо?» Пустился тут с ним в разговоры, 1004 Но пнём молчал святой отец И всё ж уловкой очень скоро Его поддел я под конец. И подойдя к нему за спину, 1005 Когда стоял он среди роз, «Скажи, не знал ли ты… Арину?» - Я еле слышно произнёс. Тот вздрогнул, словно от удара 1006 И стал белее полотна. Казалось, вдруг внезапным жаром Он унесён в кошмары сна. И посмотрев, не видя, глазом, 1007 Так, словно раненый циклоп, Он в сад побрёл, согнувшись разом, И дрожью бил его озноб. Заметил тут отца я Савву, 1008 Что недалече был в делах. Его я знал совсем недавно, - Старейший был он здесь монах. Всё это издали приметив, 1009 Истолковал на свой он лад. Как подобает, был приветлив, И мне сказал: «Послушай, брат, Не докучай ему речами. 1010 Слов не дождёшься ты в ответ: Хранить печальное молчанье Отец Егорий дал обет. И лишь Всевышнему известна 1011 Былых грехов его печать И, отчего душе так тесно, Ему лишь может отвечать.» Кивнув в ответ ему согласно, 1012 Я мог доволен быть едва. Совсем уж были мне неясны Его пространные слова. И я спросил, как мог, в надежде, 1013 Хоть нужных слов не подберу: «А как Егорий звался прежде, Там, в прошлой жизни,… на миру?» «Не помню. То давненько было. 1014 Уже пошёл который год. – Сказал монах, сопя уныло, - Пожалуй,... кажется,... Федот.» Степан уснул на полуслове, 1015 В плащ завернувшись у костра. Закат алел оттенком крови На зубьях леса до утра. И долго думал я в печали, 1016 Смотря с обрыва в тени вод, Что с тихим плеском исчезали, Речной минуя поворот. Катились плавно и бесстрастно, 1017 Так, словно Времени река. Темнели в сумраке неясно Размытой тенью берега. Заворожён печальной тайной, 1018 Как тенью света бытия, Вдруг, мыслью пойманный случайной, Тут с горечью подумал я: «Когда бы всё не так трагично 1019 Сложилось волею судьбы, Боюсь, что в жизни, — нам привычной, Им счастья не было б, увы. Легко ль жилось бы им и просто 1020 Или под крики птичьих стай Всё вспоминали б дальний остров, Как тот, потерянный свой рай? И как бы мир несовершенный 1021 Воспринял свет их детских душ, - Тех, для кого превыше ценность Сиянья звёзд в бездоньи луж? От сердца чистого не скроешь: 1022 Живут, нередко, там и тут – Так, — ни злодеи, ни герои, Что не спасут и не распнут. Кроят сердца, и ум, и души 1023 Под переменчивый наш мир. Покой свой мыслью не наруша, Находят жалкий свой кумир. Всё с равнодушием встречают, 1024 Что только выше их забот И, оступившись, замечаю – Они опасней, чем Федот.» Любуясь красками заката, 1025 Что тают в пене облаков, Я в глубь небесного каскада Смотрел, как в тьму былых веков. Над старым, мудрым Усафаром, 1026 Как девять тысяч лет назад, Пылал холодным, чистым жаром От искры солнечной закат. Там, в глубине веков, над нами 1027 Бродила утренняя рань. Дымки туманов облаками Тянулись за земную грань. А воздух был так чист и светел, 1028 Что видно было далеко И, приглядевшись, я заметил Одно средь дальних облаков: Так схоже с нартою оленьей, 1029 Что мчит, неся к своей судьбе Сквозь синеву, прозрачной тенью Два силуэта в полутьме. И тает, дымкой растекаясь, 1030 В дали малиновой, как сон, И мне почудилось, — стихает Там колокольный перезвон. Заутреня* – утренняя церковная служба Трудник** – добровольный работник при монастыре КОНЕЦ. Copyright © 2014 Валерий Костюк
Свидетельство о публикации №201411152447 опубликовано: 15 ноября 2014, 12:16:41 На mirmuz.com можно вести творческие диалоги. Например, к этому стихотворению можно добавить рецензию, декламацию, художественную иллюстрацию и т.д. Выберите в меню под этим сообщением вид публикации, которой хотите ответить на «УСАФАР, (РОМАН В СТИХАХ) III ЧАСТь, 7-е место 1-го Конкурса объёмных произведений Международного Фонда ВСМ». |